— Аристарх Давыдович разбогател как-то очень быстро. А люди обожают сказки. Особенно про золото и проклятия. Слухам сильно способствовал тот факт, что химик внезапно исчез.
— Сбежал? — спросила я.
Денис пожал плечами.
— Возможно.
— Ты ответил как-то неуверенно.
— Я знаю, что он исчез. Просто исчез, и никто с тех пор не видел его ни живым, ни мертвым.
— Странные вещи происходят вокруг старика, — заметила я. — Один друг погибает, второй исчезает. А я-то гадаю, почему временами так неуютно чувствую себя в этом доме. Сам старик, кстати, иногда напоминает мне разбойника на пенсии, — фыркнула я, стараясь перевести разговор в шутку, чтобы Денис не заподозрил, что это не просто досужая болтовня. Ответил он неожиданно серьезно, пожал плечами и кивнул:
— Может быть, ты и права. Между прочим, если верить семейной легенде, Фламель доводится нам родней.
— У него же не было детей?
— Зато был племянник. Не знаю, откуда взялась эта легенда, но одно несомненно: наш дальний предок бежал в Россию во времена Французской революции. Воевал против Бонапарта, но на родину уже не вернулся. Женился, стал помещиком и прочно осел в России. Я думаю, семейная легенда способствовала интересу моего отца и Аристарха Давыдовича к счастливчику-алхимику.
— А кроме легенды, есть что-нибудь, подтверждающее ваше родство?
— Не сохранилось ли у нас случайно завещания Фламеля? — засмеялся Денис. — Увы. Только легенда. Но верить в нее приятно.
В кафе мы пробыли еще минут сорок, но к данной теме больше не возвращались. Простившись с Денисом, я позвонила Арсению и рассказала о нашем разговоре.
— Слышал я об этом Воропаеве, — заявил Арсений. — Он начал свой бизнес с колбасного цеха, который открыл на паях с другом. У его компаньона то ли тесть, то ли дядя генерал, они начали поставлять свою малосъедобную продукцию в воинские части и заработали на этом миллионы, которыми он очень умело смог распорядиться. Сейчас Воропаев считается одним из самых богатых людей в городе. Он вроде бы молод и собой не дурен. Это так?
— Я была слишком увлечена разговором, чтобы обращать внимание на его внешность, — ответила я.
— Я говорил тебе, что очень ревнив?
— Забыл, наверное. Лучше бы ты занялся делом и узнал, что это за пропавший друг старика. Убийство родителей Воропаева представляется мне не менее интересным.
— Твоими молитвами я стану архивной крысой.
— Не брюзжи. Ты же собирался совершить подвиг во имя любви, по-моему, это прекрасный повод. Кстати, завтра в девять утра королева-мать вместе с сыночком отправляется на недельку навестить родственников. Я думаю, нам нелишне знать, куда они едут и зачем.
— Ты сама сказала: навестить родственников. Мне что, следить за ними?
— Поручи это Раисе с Витькой.
— Что ж, с таким заданием они должны справиться. Этот пройдоха выпросил у меня денег, — хмыкнул Арсений. — И немного приоделся. Теперь ходит в рубашке в белый горох. Странные все-таки у людей вкусы. Мы увидимся сегодня?
— Нет.
— Потому что ты потратила свое свободное время на свидание с этим типом?
— Я потратила его с пользой, — отрезала я.
— Я скучаю, милая, — вздохнул он.
— Лучше бы ты уволил свою секретаршу.
— Она-то здесь при чем? — возмутился он. Отвечать я сочла ниже своего достоинства и захлопнула телефон.
Я шла по улице в глубоком раздумье. То, что в разговоре с Воропаевым вновь всплыло имя Фламеля, показалось интересным. Неужто в этих слухах о внезапном богатстве старика что-то есть? После гибели своего друга он сводит знакомство с человеком, химиком по образованию. Антиквар действительно пытался повторить опыты таинственного француза? Но ведь что-то должно было подтолкнуть его к этому… Семейная легенда Воропаевых? Или, кроме легенд, было что-то еще? Некий документ… или записная книжка с текстами на латыни? Хотя и тут наверняка не скажешь, если видела их только Раиса, а ее знаниям в этом вопросе я не склонна доверять. В любом случае на записной книжке стояла дата 1915 год, и принадлежать Фламелю она никак не могла. Вот если бы узнать, не увлекался ли кто из предков Воропаева алхимией, как и его отец? Такой вопрос вряд ли насторожит Дениса, его вполне можно списать на любопытство женщины, увлеченной семейными тайнами. Денис сказал, что, кроме денег, из квартиры родителей ничего не пропало, но он был ребенком и попросту мог не знать… Если записная книжка когда-то принадлежала его предку, как она оказалась у старика? Стоп. Антиквар сказал: записная книжка — память о друге, и, скорее всего, имел в виду отца Дениса. А если много лет назад кто-то так ею заинтересовался, что пошел на двойное убийство? К тому моменту, когда грабитель появился в квартире Воропаева, записная книжка была уже у старика, и убийце пришлось довольствоваться сбережениями семьи. На первый взгляд версия фантастическая, но если учесть, что совсем недавно был убит Климов, похитивший записную книжку, а убийцу, безусловно, интересовала она, то… то как рабочая гипотеза версия вполне приемлема. Климову нужны были деньги на операцию девочки, и он пошел на кражу. Надеялся продать записную книжку, будучи уверен в ее ценности? Вряд ли. На поиски покупателя понадобилось бы время, а деньги ему нужны были срочно. Вывод: он выполнял чей-то заказ. И заказчик предпочел его убить? Или это дело рук старика и записная книжка сейчас в доме? Не ее ли искала дражайшая Евгения Мироновна? Ей деньги тоже бы пригодились. Если антиквар опередил заказчика, то тот, не оставив своих попыток заполучить записную книжку, мог обратиться к его супруге. А на роль заказчика, кстати, идеально подходит Воропаев. Но у него своих денег куры не клюют, так зачем ему сомнительные алхимические опыты? А если он решил вернуть семейную реликвию? И не прочь был потратить на это деньги? Климов исчез, и теперь парень обольщает меня, чтобы разобраться в ситуации. Сукин сын… В тот момент я, конечно, забыла, что встречалась с ним с той же целью, и чужое коварство возмутило.
Тут я едва не столкнулась с мужчиной, который шел мне навстречу, буркнула «извините» и сделала шаг в сторону с намерением его обойти. Он тоже сделал шаг, а я, вскинув голову, встретилась взглядом с Геннадием.
— Привет, — усмехнулся он. — Как прошло любовное свидание?
— Ты что, следишь за мной? — нахмурилась я.
— Нет, просто шел мимо.
Я решила, что с Генкой стоит подружиться, поэтому подхватила его под руку со словами:
— Ты домой? То есть, я хотела сказать, к Аристарху Давыдовичу?
Он кивнул, и мы направились к дому, руку он не убрал и наблюдал за мной с любопытством.
— Ты ведь давно работаешь у него?
— Давно.
— Тебе не кажется атмосфера в доме несколько странной?
— Взыграло любопытство? — засмеялся он, останавливаясь и поворачиваясь ко мне. — Очень хочется взглянуть на мастерскую старика?
— Конечно, хочется. Ты там когда-нибудь был?
— Был, и не раз. Ничего интересного. Обычная мастерская. Старик там мебель ремонтирует. Он отличный краснодеревщик. Сейчас, правда, все больше там от жены скрывается. Просто хочет побыть один.
— Но он ведь хорошо к ней относится…
— Одно другому не мешает.
— Ее сын пытался меня запугать, — надумала я привнести интригу в наш разговор. — Намекал, что старик чуть ли не колдун, а внизу у него лаборатория. И для его опытов необходима кровь
