– Ты имеешь в виду Сашу? Кто он? Или это тоже страшная тайна?
– Твой Саша, думаю, дурак, каких мало, раз затеял скандал с кудринскими из-за какой-то девки, а теперь с завидным энтузиазмом лезет в дерьмо. Он бывший военный, к тому же инвалид, видно, ему в последнем бою мозги отшибло. Я слышал, такое бывает. Образ врага и все прочее, а тут еще красавица в беде, ну и заклинило в мозгах что-то.
– А может, ты все путаешь? – выслушав его, задала я вопрос. – Может, вы давно знакомы? Как, к примеру, ты меня нашел?
– Думаешь, ты такая умная? – усмехнулся Коротышка. – Если вправду так думаешь, то напрасно. Найти вас – дело плевое. С липовым паспортом особо не разбегаешься, из города тебе уезжать нельзя, и своему новоявленному дружку ты не очень-то доверяешь: значит, искать тебя надо ближе к помойке, а эта улица помойка и есть: бомжи, алкаши и безработные. Здесь паспорта никто не спросит. Но «девятка», хоть и не первой свежести, все-таки редкость, тут и «Запорожцы»-то редкость… Ребятам понадобилось несколько часов, чтобы найти нужный дом. Я тебе все это рассказываю вовсе не для того, чтобы произвести впечатление, а для того, чтобы ты завязывала дурака валять. Хочешь своего пацана вернуть, играй по нашим правилам.
С этими словами Коротышка поднялся и бесшумно исчез за дверью. В окно я видела, как он прошел к калитке, не удержался и, обернувшись, с усмешкой помахал мне рукой.
– Придурок, – хмыкнула я и пригорюнилась. Потом позвала: – Саша.
Мне никто не ответил. С некоторым удивлением я вошла в соседнюю комнату: она была пуста, заглянула в шкаф, а потом и под кровать и только после этого заметила, что окно не заперто, хотя плотно закрыто.
– Ловко, – вздохнула я, так как не слышала ни малейшего шума, а человек здесь развил такую бурную деятельность. Очень занятный тип. Интересно, где он сейчас?
Это я узнала через десять минут. Прилегла на диван, пялясь в потолок и ожидая озарения: что за странная кутерьма вокруг и как все это можно обыграть в мою пользу. Вот тут и появился Саша, прошел, сел на диван спиной ко мне и начал свистеть: тихо, но все равно действовал на нервы.
– Заткнись, а? – попросила я.
– Он был один, – сообщил Саша. – Я прошелся немного, ничего подозрительного. Он в самом деле уехал и никого не оставил.
– Ты что, расстроился? – удивилась я.
– Нет, просто это против правил. Выходит, что они не такие уж любопытные. А Бат – парень знающий, и если никого здесь не оставил за тобой приглядывать, значит, есть у него на то причина.
– Бат – это Коротышка? – проявила я интерес.
– Да. Так его называли когда-то. Фамилия Баташов, Бат – короче и удобнее.
– Ты на редкость осведомленный парень, – вздохнула я, давая понять, что особой радости от этого не испытываю.
– Мы с ним служили вместе. Он был хорошим офицером.
– Я думала, он серийный убийца или просто псих…
– Не стоит судить о человеке по внешности, – пожал плечами Саша, а я еще раз взглянула на его «внешность» и согласно закивала. С него хоть сейчас можно лепить скульптуру «Солдата-освободителя» с малым дитем на руках, а парень-то мутный… Я легла на бок, чтобы лучше видеть его лицо, он повернулся, посмотрел на меня и спросил: – У них твой сын?
– Да, – кивнула я. – К сожалению, я даже не знаю, жив ли он.
– Ты думаешь, они могли его убить?
– Два года я была уверена, что Ванька погиб. А потом мне показали фотографию. – Я поднялась, достала фото из сумки и протянула Саше. Он посмотрел, повертел фотографию в руке и вернул мне.
– Что ты должна для них сделать?
– Найти деньги, которые украл мой муж.
– Это возможно?
– Нет, – усмехнулась я. – Прошло два года – это раз, и я не верю, что эти деньги у него были, – два. Обворовать хозяина, взять деньги и ждать, когда тебя укокошат, – глупость чистой воды. А мой муж глупцом не был – это три.
– Выходит, кто-то его подставил? – нахмурился Саша.
– Не знаю. Может быть. Честно говоря, мне на это наплевать. Я должна найти сына, прежде чем закончится мой срок. Если он жив, конечно…
– Хорошо, – кивнул Саша. – Вот этим и займемся.
– А ты с какой стати? – удивилась я.
– Ты же слышала, что сказал Бат: в последнем бою я мозгов лишился, правда, сам думал, что почки. К тому же я успел влезть в это дело по самые уши. Я без работы, без семьи и без особого смысла в жизни. Если твой сын жив, мы его найдем. Только не мудри и рассказывай все как есть.
Все как есть – это не по мне. Но если просят, отчего не рассказать? По крайней мере то, что считаю нужным. Вместе с дополнительными вопросами, которые Саша успел мне задать, на это ушло полчаса. Через полчаса Саша, подогрев чайник, принес мне чашку чаю, посидел, разглядывая свою обувь, и заявил:
– Если ты не врешь и ничего не путаешь, выходит, что Толстяк знает, где твой сын.
– Выходит, – кивнула я, не очень рассчитывая, что сегодня мне или Саше придет в голову что-нибудь
