– «Факел», – ответил Сережа.
– «Факел», слышишь? – Я вдруг заревела. – Прости меня и помоги. А если не успеешь, передай Ромео, что я его очень люблю…
В этот момент связь прервалась, а Сережа, подскочив, утащил меня к люку. Я прыжками спустилась по четырем ступенькам, слыша, как наверху он передвигает шкаф.
– Это что же такое творится? – пролепетала женщина. Было так темно, что видеть друг друга мы не могли.
– Не переживайте, – заявила я, точно она в самом деле могла не переживать. – Нас спасут, вот увидите. Вы позвонили в милицию?
– В поселок и пограничникам.
– Вот видите. А эти психи устроили такой грохот, что на ваш звонок обязательно обратят внимание. Нас спасут, честное слово.
– А этот парень с вами, кто он? У него ведь автомат?
И я стала рассказывать о Сереже, потому что сидеть в темноте было очень страшно, а звук собственного голоса успокаивал.
Люк над моей головой открылся, Сережа свесил голову вниз и позвал:
– Аня.
Я торопливо поднялась на несколько ступенек, забыв про боль в ноге. Кухню заливал странный, ослепительно яркий свет.
– Что это? – ахнула я.
– Вертолет. Все кончено. Здесь полно народу, вроде все побережье в полном составе. Но все равно посидите еще немного в подвале, мало ли что…
– Ты не ранен? – испугалась я.
– Со мной порядок. Проститься хотел, потом уже не дадут…
Мы стояли обнявшись посередине кухни, и я дала столько обещаний, сколько не давала ни разу в жизни, и все из них намеревалась выполнить.
– Выходите из дома с поднятыми над головой руками, – настойчиво порекомендовал в мегафон мужской голос.
– Ну, вот и все, – сказал Сережа, улыбаясь мне.
– Я пойду первой, – твердо заявила я. – Мало ли что? Роберта Ретфорда застрелили, когда он уже сдался шерифу Колдеру, я прекрасно это видела и на такие штучки не куплюсь.
Он еще только хотел возразить, а я уже распахнула дверь и крикнула, зажмурившись от невыносимо яркого света:
– Не стреляйте. Здесь женщины и дети. Пожалуйста, не стреляйте…
И первой сошла с крыльца, закрывая Сережу, а потом, когда вокруг появились люди, хватала за руки всех подряд и без конца повторяла:
– Он спас нас, слышите, он нас спас…
В ярком свете прожекторов турбаза больше напоминала поле битвы или площадку, где только что снимали боевик. Огромный джип догорал у ворот, из приоткрытой двери наполовину вывалился труп с оторванной рукой, а в стороне лежали еще два. Я дернулась, зажмурилась, стараясь ничего не видеть, а потом сжала кулаки и заплакала, видя, как Сережу, со скованными за спиной руками, швырнули в военный «газик». Он успел повернуться ко мне и подмигнул.
– Вам придется ответить на несколько вопросов, – сурово произнес мужской голос, но другой мужской голос не менее сурово его перебил:
– Только не сейчас. Вы видите, в каком состоянии находится моя клиентка?
Я повернулась и в трех шагах увидела спешащего ко мне Максима и Альберта Юрьевича Прохорова, нашего адвоката.
– Он прилетел сегодня вечером, – пояснил муж, заметив, что глаза у меня лезут на лоб от удивления. А потом зашептал на ухо зловеще: – Я уже понял, что ты умудрилась вляпаться в… Словом, адвокат никогда не помешает.
– Точно, – воодушевилась я, схватила Ромео, который путался под ногами, и крикнула: – Скорее за тем «газиком»!
– Какого черта? – обалдел Максим, а я твердо заявила:
– Мне не нужна стрельба при попытке к бегству, зато очень нужен адвокат. И ради бога, Альберт Юрьевич, запомните: он герой, он самый настоящий герой, спасший двоих детей и женщин от банды убийц…
– Я же говорил, Ромео, она спятила, – ахнул муж.
Ну вот, я опять живу напротив тюрьмы. Всю ночь шел снег, а сегодня день такой пронзительно чистый, что хочется плакать. На покатой крыше, что напротив, появилась крохотная фигурка и неторопливо приступила к работе. Я стою у окна и пью кофе, глядя на снег, на крышу, на узкие окна, больше похожие на бойницы. Я могла бы стоять здесь целыми днями, думая о Сереже и надеясь, что он сейчас, в эту самую минуту, стоит и смотрит на меня… Ромео подошел и осторожно потерся о мои ноги. Я заскочила на полчаса с работы, чтобы его покормить. Несколько месяцев назад я неожиданно вспомнила, что у меня экономическое образование, и устроилась в одной очень приличной фирме. Если честно, устроил меня муж, то есть Максим, но ведь работаю-то я сама…
