вряд ли помогу ему. Так что выбирайте: либо остаетесь здесь, либо рискуете его головой.
После этих слов нам ничего не осталось, как смириться. Звонить нам запретили, предупредив, что все равно не ответят. До половины одиннадцатого мы с Юлькой сидели на кухне в тяжком молчании. Все уже было сказано, и не один раз. В половине одиннадцатого Юлька взглянула на часы и спросила:
– Мы что, так и будем сидеть как дуры?
– Но Дима… Ты же слышала, что он сказал? Вдруг мы все испортим?
– Как хочешь, а я не могу здесь отсиживаться.
– Юленька, я вот что подумала: что они с ней сделают, если она… ну, попытается…
– Ментам сдадут, что же еще?
– Но она ведь от всего откажется. Юля, надо Ромке звонить.
– С ума сошла, а князь?
– Но если выяснится, что его хотят убить, все сразу станет ясно.
– Не могу я любимого человека вот так взять и заложить.
– Мы не заложим, мы его спасем.
– Как ни назови, а это свинство. Вот что, поехали туда, по дороге решим, звонить или нет.
По дороге мы ничего не решили. Спускаясь к вокзалу, я сказала:
– На машине к месту встречи ехать нельзя. Бросим ее на стоянке и пойдем пешком.
Так и сделали.
– Звонить надо сейчас, – нервно заявила я, когда мы шли к переулку.
– Что-то у них пошло не так, – кусая губы, буркнула Юлька. – 23.30, Анна давно уже должна была прийти, а Димка твой – позвонить нам. Или мой князь. А по идее, оба. Они же не идиоты, должны понимать, что мы волнуемся.
– Так, может, и звонят, нас же дома нет.
– А мобильный на что?
– Юлька, надо решаться.
Мы стояли посреди улицы и отчаянно спорили. Потом, не сговариваясь, бросились к переулку. И тут нам навстречу выскочила машина, пролетела мимо, потом притормозила и начала сдавать назад. Передняя дверца открылась, и я увидела Ромку.
– Вы чего здесь? – заорал он.
– А ты? – ахнула Юлька.
– Быстро домой. Я с вами еще поговорю, – он совершенно неожиданно погрозил нам кулаком.
– Ромочка, – заголосила я, бросаясь к нему. – Что случилось? Почему ты здесь?
– Потому что работаю, а не груши околачиваю, как вы, должно быть, решили. Домой, я сказал.
Он захлопнул дверь и умчался. А мы с Юлькой остались стоять, в изумлении взирая друг на друга.
– Ты что-нибудь понимаешь? – жалобно спросила я.
И тут у меня зазвонил мобильный. Я с трудом достала его из кармана, уронила, чертыхнулась, подняла и наконец ответила. И с облегчением вздохнула, услышав голос Димы.
– Нас скоро не ждите, – сказал он.
– Где вы?
– Показания едем давать.
– Вас что, арестовали?
– Меня вроде пока не за что. Успокой Юльку и сама не нервничай. Все будет о’кей.
– Не нервничать? Что происходит? Димочка, я сейчас умру.
– Вот только этого не надо. Говорю, все нормально.
– Они пришли? Анна пришла?
– Пришла. Вместе с муженьком. А Ромка твой, кстати, молодец.
Тут пошли гудки, а я осела на асфальт, потому что ноги меня не держали. Юлька подхватила меня под мышки и поволокла к машине.
– Кто из нас должен в обморок падать? – возмущенно бормотала она.
Вот так закончилась эта история, то есть в тот момент она, конечно, не закончилась. Следствие еще долго длилось. Брат князя в убийствах сознался сразу. В его машине обнаружили следы крови, да он и без этого не отпирался, но поначалу отрицал причастность Анны к убийствам. Однако в показаниях он путался, и до истины все же докопались. Как ни прискорбно это сознавать, но на идею подставить князя преступников натолкнула дурацкая Юлькина статья. Анна поняла, как избавиться от бывшего любовника, прикарманив его деньги, при этом оставшись вне подозрений. Конечно, была еще одна причина. Ей очень хотелось, чтобы Казимир страдал и по возможности испытал все муки ада. Ее воображение завело их слишком далеко, как мы убедились. По-моему, она сама не знала, чего хочет больше: упечь Казимира за решетку на долгие годы или попросту убить его. У Гриши, как видно, с головой все же были проблемы, хотя психиатрическая
