– Надо было им сказать, – нарушив тишину, досадливо произнесла я.
– Что сказать? – вздохнула Юлька.
– Про этого типа на кладбище. У нас есть доказательства.
– Какие? Эсэмэски? Это не доказательства. Ты фамилию парня запомнила?
– Грязнов Геннадий Александрович.
– Хорошо.
– Чего хорошего? Слушай, а если он правду сказал?
– Кто?
– Геннадий Александрович. Два придурка обратили на нас внимание и от безделья решили…
– Не знаю. – Юлька пожала плечами, отвернулась к окну. – Ты к ментам с какой целью кинулась? – через несколько минут спросила она. – У меня сердце в пятки ушло, думала, ты под колесами окажешься.
– Мое было там же, – проворчала я. – Почему-то мне казалось, что стоит появиться милиции, и все сразу разрешится. Станет ясно, кто эти типы и все такое. А сейчас я даже не знаю, что и думать.
На перекрестке милицейская машина свернула направо, а мы поехали дальше по проспекту. На очередном светофоре я тоже свернула, а Юлька задала вопрос.
– Ты куда?
– К твоему Костику.
Подруга усмехнулась, видно, сочтя мою затею глупостью, но возражать не стала.
Надо сказать, к тому моменту я была далеко не так уверена в том, что бывший Юлькин возлюбленный имеет к происходящему какое-либо отношение. А еще пыталась понять, когда «шутник» перестал мне казаться таковым, то есть когда я решила, что никто здесь, в общем-то, не шутит, но сосредоточиться на собственных впечатлениях мне мешал пережитый совсем недавно стресс, мысли путались, а идеи, если и возникали, казались мне глупыми. Ехать к Костику сейчас, по сути, была как раз такая идея. Даже если это он ждал нас на кладбище, у него было время вернуться домой, а при нашем появлении сделать вид, что он понятия не имеет о недавнем приключении. Но я по неизвестной причине была твердо уверена: стоит мне взглянуть на Костика, и я пойму: его это рук дело или он действительно ни при чем. В общем, в тот момент я всецело рассчитывала на свою интуицию.
Юлька с самого начала сомневалась в способностях Костика на такие шутки и, наверное, терпеливо ждала, когда и я приду к тому же выводу.
Возле дома, где жил Костик, мы были через полчаса. Еще находясь на проспекте, я отметила, что в окне его квартиры горит свет, и воодушевилась. Если «шутник» не он, то получается, что все это вовсе не шутка, а я категорически отказывалась с этим смириться.
Мы въехали во двор, оставили машину возле подъезда и быстро поднялись на четвертый этаж. Входная дверь была приоткрыта, из квартиры доносилась музыка, довольно громкая. Мы с Юлькой переглянулись. Открытая дверь во втором часу ночи нам не понравилась. Пока я пыталась справиться со все возрастающим волнением, Юлька решительно надавила кнопку звонка. Мы прислушались: за дверью никакого движения, музыка по-прежнему орет. Юлька позвонила еще раз, потом буркнула:
– Да он просто звонка не слышит. – И решительно вошла в квартиру.
В тесной прихожей царила темнота. Пропустив Юльку вперед, я сделала несколько шагов и очутилась напротив кухни. Там свет горел, и первое, что я увидела, это сорванная гардина над окном, она была закреплена только с одной стороны, занавески валялись на полу, а кухня в целом напоминала поле битвы. На столе грязная посуда, бутылки, остатки закуски, все вперемешку. Но самым неожиданным было не это. На кухне кто-то глухо стонал. Вновь переглянувшись, мы рванули туда и через мгновение почувствовали себя идиотками. Бог знает, что я ожидала увидеть, но увидела девицу с задранной чуть ли не на голову юбкой, сидящую верхом на парне, который признаков жизни не подавал. Прислонившись к батарее, он вроде бы дремал, на наше появление не обратил внимания, впрочем, так же как и девица.
– Тьфу, – в досаде плюнула Юлька и отвернулась, а я громко кашлянула.
Кашлять пришлось несколько раз, Юльке надоело ждать, и она гаркнула:
– Костя где?
Девица испуганно обернулась, посмотрела мутно и ткнула пальцем куда-то за спину, продолжая постанывать – вряд ли от удовольствия, скорее от напрасных усилий.
– Полный дурдом, – констатировала Юлька и торопливо прошла в комнату. Здесь было темно, дверь открыта настежь, и в первое мгновение я решила, что комната пуста. Юлька, хорошо тут ориентирующаяся, щелкнула выключателем, и я увидела Костика, сладко спящего в компании двух голых девиц.
– Вот так он страдает, – заметила Юлька, подходя к дивану, на котором устроилась троица.
– Каждый страдает, как умеет, – пожала я плечами и, решив тоже наплевать на приличия, раз уж никто здесь о них особо не пекся, подошла и ухватила Костика за плечо. Тот замычал, но глаза не открыл. Разумеется, его можно было бы заподозрить в притворстве, но лично у меня возникли сомнения в том, что Костик час назад был способен двигаться.
– Вот скотина, – вздохнула Юлька.
И тут случилось невероятное. При звуках ее голоса Костик ожил, открыл глаза и даже приподнял голову.
– Сгинь, – сказал он вполне отчетливо и начал шарить рукой в поисках предмета, которым мог запустить в Юльку, но нашарил лишь девичью руку, посмотрел на нее, испуганно дернулся, обвел подруг мутным взглядом и жалобно спросил: – Это кто?
– Белая горячка, – безжалостно ответила Юлька и направилась к выходу. Я со вздохом последовала за ней.
