испугалась. Выскочила из душа, желая опередить Диму, и, конечно, опоздала. Когда я распахнула дверь, он как раз держал в руках лист бумаги. Если бы не мой испуганный вид, Дима, скорее всего, попросту не обратил бы на него внимания, но я с таким ужасом смотрела на него… Мы оба забыли про телефон, который уже умолк к тому моменту. Глядя мне в глаза, Дима медленно развернул лист и, переведя на него взгляд, усмехнулся. Убрал его в сумку, нашел телефон и протянул его мне.
– Дима… – начала я, он меня перебил:
– Посмотри, кто звонил.
Это волновало меня меньше всего. С телефоном в руках я вернулась в ванную. «Надо рассказать ему о Вадиме, объяснить, – с тоской думала я. – Он должен понять, что я здесь ни при чем». Я боялась выходить из ванной, боялась предстоящего разговора, боялась, что мои слова покажутся Диме неловким оправданием. А когда заставила себя выйти, обнаружила, что в квартире его нет. Я торопливо набрала номер его мобильного, но женский голос ответил: «Телефон выключен или находится вне зоны действия сети». Свои вещи Дима не взял, но это почему-то меня не успокоило. Я сидела на кухне, со странным чувством отрешенности оглядываясь вокруг, и думала: когда, в какой момент я сделала неверный шаг и потеряла все – и любимого, и подругу.
Дима не отвечал на мои звонки и на другой день, и в дни, что последовали за ним. И я перестала набирать его номер, поняв, что это бессмысленно. Я даже не была уверена, что Дима здесь, в городе. Ничто не мешало ему уехать. Он ведь говорил, что остался тут из-за меня, теперь и эта причина отпала.
– Он меня не любит, – твердила я. – Если бы любил, не поступил бы так… – Хотя прекрасно понимала, что на сей счет у него могут быть свои соображения. Должно быть, он решил, что это я его не люблю, и поспешил вычеркнуть меня из своей жизни. А я бы смогла так?
Не знаю, до чего я дошла бы в своих страданиях, но тут события стали развиваться с такой скоростью, что мысли о Диме пришлось оставить. Конечно, я продолжала думать о нем и даже надеялась, все еще надеялась, что он хотя бы позвонит, поговорит со мной, но теперь надо было думать о Юльке, о том, как поддержать ее. Это, наверное, и спасло меня.
А случилось следующее: нашелся свидетель, который видел Дашу в компании князя. Одна из соседок сообщила: незадолго до ее исчезновения девушка садилась в его «Эскалей». Приметную машину князя не раз видели во дворе дома, где жила Даша, но так как в том же доме жила Агеева, приятельница Рагужанского, доказать, что он приезжал к девушке, а не к Софье Васильевне, было невозможно. И вдруг это свидетельство! Казимира вызвали на допрос. Он не стал отрицать, что однажды девушку подвозил. Хотя по-прежнему утверждал, что они были незнакомы. Столкнулись на лестничной клетке, когда он выходил от Агеевой, поздоровались, как воспитанные люди, вместе вышли из подъезда, и он предложил ее подвезти. Но вскоре нашлись люди, которые видели их вместе в ресторане, и тут Казимиру пришлось бы нелегко, однако сообщение это несколько запоздало, потому что к тому моменту князь исчез. Провели обыск в его доме, и я смогла заглянуть в подвал. Стены и потолок из камня были покрыты белой краской, помещение выглядело отнюдь не зловеще, хотя я и не сомневалась: в ночь, когда проходил обряд, мы были именно здесь. Алтарь отсутствовал, что не удивило. Раз стены успели побелить, то и от алтаря было время избавиться. Предположить, что огромный камень могли затащить в подвал, конечно, можно, но, скорее всего, алтарь был не каменный, а из какого-то легкого материала, имитирующего гранит. Следовательно, убрать его оттуда было не сложно.
Мои подозрения укрепил тот факт, что десять лет назад в трехстах километрах от нашего города произошли три убийства молодых девушек, на теле жертв убийца вырезал знак: треугольник и в центре него круг. И именно в этом городе десять лет назад находился Рагужанский. К тому моменту детали его биографии были хорошо известны следствию, и они тоже укрепили Ромкиных коллег в их подозрениях. Агеева с Аделаидой отрицали, что знали об обрядах в доме князя, но охотно рассказали, что платили ему деньги за чудо-бальзам его собственного изготовления. Бальзам взяли на проверку, он оказался совершенно безвредным. Однако старухи, несмотря на это, в одночасье сделались жертвами мошенника и даже отравителя. Но и это не развязало им языки: девушек с князем они не видели, ни о каком подвале понятия не имеют. От Анны и шофера Казимира узнать тоже ничего не удалось. Подвал, по их словам, был заперт на ключ, и им никогда не пользовались. В какой момент побелили стены, они не знали, и вообще не уверены, что их белили недавно. Жил Рагужанский уединенно, гостей принимал редко. Правда, сам в последнее время часто отсутствовал. Больше ничего из них вытянуть не удалось. Поиски князя результатов не дали, хотя Ромка рассчитывал, что как-то он себя проявит. Лично я не была уверена в том, что Рагужанский до сих пор не покинул Россию, и с беспокойством думала о Юльке: как она переживет все это? Ромка теперь не откровенничал со мной, ссылаясь на тайну следствия, и я понятия не имела, что им удалось узнать. В общем, моя жизнь в тот момент складывалась во всех отношениях хуже некуда, и я ревела от бессилия, понимая, что от меня уже ничего не зависит.
В четверг утром я, как обычно, отправилась на работу и возле своего порога обнаружила коробку из-под обуви. Я растерянно смотрела на нее, теряясь в догадках. Потом вдруг подумала: что, если Дима решил оставить мне подарок? Мысль, безусловно, глупая, мне просто хотелось верить: он любит меня и надеется, что мы вновь будем вместе, хотя подарок в коробке из-под обуви должен был насторожить.
Присев на корточки, я осторожно приподняла крышку, ожидая увидеть мягкую игрушку или букет цветов, но увидела пакет, какие обычно выдают в супермаркетах. Ручки пакета, торчавшие сверху, были заляпаны кровью. Я отшатнулась, уперлась спиной в дверь и попыталась закричать, но крик застрял в горле. Я начала догадываться, что может быть в пакете.
Из квартиры напротив появился сосед и, обнаружив меня в очень странной позе, с вытаращенными глазами и в полуобморочном состоянии, после третьей попытки выяснить, в чем дело, и не добившись ответа, вызвал милицию и остался со мной, ожидая ее приезда. Благодаря его участию, флакону нашатыря и громогласному обсуждению происходящего всеми имевшимися на тот момент жильцами подъезда я пришла в себя и смогла позвонить Ромке. Они приехали раньше милиции. Коробку забрали, а меня уложили в постель. Врач «Скорой», которую вызвал Ромка, сделал мне укол, после чего я погрузилась в состояние беспокойного полусна-полубодрствования.
К вечеру ко мне опять приехал Ромка, но еще до его прихода у меня появилась соседка и зловещим шепотом поведала: в пакете были человеческие внутренности, весь день сегодня опрашивали жильцов, пытаясь выяснить, в какой момент коробка могла появиться на лестничной площадке и не заметил ли кто во дворе или в подъезде посторонних. Ромка, с печалью взглянув на меня, устроился в кресле и долгое время просто сидел, не задавая никаких вопросов. Вопрос задала я:
– Еще один труп?
Он кивнул.
– На этот раз, скорее всего, обычная бродяжка. Одежда, синяк под глазом трехдневной давности и испитая физиономия делают это предположение весьма вероятным. У убийцы нет времени обольщать своих жертв, и теперь он не церемонится: довольствуется первой попавшейся женщиной.
– Где ее нашли? – закрыв лицо руками, пробормотала я.
