– Что с Димой? – прохрипела Наташка. – Он жив?
– Само собой, и охранники тоже вроде живы. Но все равно мы очень волнуемся…
– Немедленно, слышишь, немедленно объясни, что случилось!
Я принялась подробно излагать, как Наташка и просила, а она в Геленджике принялась стенать и охать.
– Чуяло мое сердце, нельзя вам было такое дело доверять, надо было самой…
– И что бы ты сделала? Деньги-то до нас свистнули.
– Все равно… вы наверняка все сделали неправильно, и теперь нас найдут.
– Мы действовали строго по плану.
– А следы?
– Какие следы? Мы в носках и перчатках… Мы и обулись-то только в подъезде, так в носках по городу и чесали.
– Все равно… Что-нибудь не так, уж я-то знаю. Я немедленно вылетаю.
– Не вздумай, – посуровела я. – Сидите в Гаграх, Наталья Петровна!
– Я в Геленджике.
– Какая, на хрен, разница? Сидите, где сидите. Вам об ограблении знать не полагается. С какой стати вы стали бы прерывать свой законный отпуск?
– Вы без меня не справитесь.
– А чего справляться? Вещдоки сожгли, наше дело сидеть тихо и не высовываться. Пусть менты ищут, кто в охрану стрелял и Диму ограбил. Мы-то здесь при чем?
– Ой, не знаю… Я тут с ума сойду, какой, к черту, отдых!
Мы еще немного поохали, потом погадали, кто нам такую свинью подложил. У Наташки идей не было, а у нас тем более. Одно ясно: кто-то о деньгах знал и их раньше нас прикарманил. Мы опять поохали, погадали и наконец простились.
– Что делать, что делать? – закатывая глаза, вопрошала Ленка.
– Лично я спать ложусь, – заявила я и в самом деле направилась в спальню.
– Я фазеру позвоню и тоже лягу, – согласилась со мной Ленка.
Я было хотела принять душ, но даже на это сил не оказалось. Забралась под одеяло, мгновенно уснула и проснулась лишь в семь часов утра. Потянулась и обнаружила, что Ленки рядом нет. Это, признаться, удивило. Когда она ночевала у меня, мы всегда ложились вместе, даже если родители отсутствовали, чтоб можно было поболтать, музыку послушать. Конечно, Ленка могла уже встать, но в это не верилось, потому что она обычно дрыхнет до обеда.
Заподозрив очередную каверзу судьбы, я вышла из своей комнаты и прошлась по квартире.
– Катька, – позвала Ленка из родительской спальни. – Проснулась?
Я распахнула дверь, и странное зрелище предстало моим очам. Ленка сидела на кровати поверх одеяла, обложившись подушками, на блюдечке остатки пирожных, рядом гора яблочных огрызков, настольная лампа горит, хотя в комнате давно светло, физиономия у Ленки осунувшаяся, глаза красные, что прозрачно намекало на то, что всю ночь Ленка не спала.
Но не этот факт потряс меня, я перед экзаменом, бывает, тоже не сплю. На широкой родительской постели лежали мои любимые детективы, а один, можно сказать, самый любимый, покоился у Ленки на коленях, раскрытый примерно на двухсотой странице.
– Ты чего? – спросила я, некоторое время стоя с открытым ртом.
– Вот, ума набираюсь, – вздохнула Ленка, глядя на меня с томлением. – Я уж третью книжку читаю, но пока ничего похожего не нашла.
– Похожего на что? – продолжала я пребывать в прострации.
– На нашу трагическую историю. Хотелось бы знать, чего следует ожидать от жизни.
– А чего следует? – вздохнула я. – Пусть менты ищут, кто Диму ограбил, мы в таком деле все равно не разберемся.
– А вот здесь две подружки сами…
– Ну, так то же не взаправду. Это же выдумка. В детективе мы бы непременно деньги сперли. А в жизни что вышло? Так что нам следует сидеть тихо и надеяться, что преступников найдут.
– Ох, уж и не знаю, – снова вздохнула Ленка с томлением, которое начинало сильно меня беспокоить.
– Чего ты не знаешь?
– Катенька, мне тебе кое-что сказать надо. Ты чего в дверях стоишь? Ты лучше сядь.
– Зачем? – заволновалась я еще больше, пытаясь отгадать, чего такого Ленка могла сотворить за то время, пока я спала.
– Ну… у меня есть новости, их лучше выслушать сидя.
– Нас кто-то видел? – плюхаясь на кровать, спросила я. – Менты уже звонили…
