Матвеем едва знакомы.
– Я думаю, вам следует позвонить ей, – понаблюдав за мной, сказал Матвей, достал из кармана мобильный и стал набирать номер. – Вот, пожалуйста. – И протянул его мне.
– Привет, – сказала я в трубку и пошла на кухню, чтоб поговорить без свидетелей.
– Что у вас опять? – голосом мученицы спросила Наташка.
– У нас Матвей. То есть у тебя в квартире.
– Да знаю я, звонил он мне. Если честно, я про него совсем забыла. – В этом месте я подумала, что забыть такого парня затруднительно. – Все эти передряги вконец меня доконали. Ему временно жить негде, и я обещала его приютить.
– Слушай, а кто он? – перешла я на шепот.
– В каком смысле?
– Ну, чем занимается?
– Фиг знает, он что-то говорил, но я внимания не обратила. Он когда говорит, я вообще ни на что внимания не обращаю, так бы вот и смотрела, и смотрела…
– И ты дала ключи от своей квартиры неизвестно кому? – возмутилась я.
– Что я, по-твоему, жулика от порядочного человека не отличу? – в свою очередь, возмутилась Наташка.
Я вдруг вспомнила, что волновать ее нельзя, и спросила нерешительно:
– Но хоть что-нибудь ты о нем знаешь?
– Да мы только-только познакомились, а тут еще Дима. Встречались всего раза три, даже не целовались.
– Я тебя не об этом спрашиваю.
– А о чем? Катька, – вдруг заволновалась она, – не вздумай влюбиться! Такие парни не для тебя. Он разобьет твое сердце, а мне потом мучайся с тобой. Я не из жадности, просто у таких, как он, девок табун, и все на все готовы. На фига тебе такое счастье?
– А тебе на фига? – не удержалась я.
– Я – другое дело, головы никогда не теряю. Короче, пусть живет, но вы все-таки заходите, за вещами приглядывайте.
Я мысленно чертыхнулась и вернулась в гостиную. Ленка, конечно, не придумала ничего умнее, как начать выспрашивать Матвея о его кроссовках. Ничего ценного он сообщить не мог, кроме того, что купил их в фирменном магазине на Литейной.
– Поговорили? – повернулся ко мне Матвей.
– Поговорили. А вы всегда в гостиной разуваетесь? – в свою очередь, спросила я.
– Извините, – смутился он и отнес свои кроссовки в прихожую. – Может быть, чаю? – спросил он, вернувшись.
Я бы предпочла такси, чтобы скорее до дома добраться, но Ленка согласно кивнула.
– Нам бы еще поесть, но у Наташки холодильник пустой.
– Я успел съездить на рынок, – осчастливил Матвей. – Если вы немного подождете, я что-нибудь приготовлю. – И, не слушая нашего ответа, он отправился на кухню.
– Ты чувствуешь? – зашептала Ленка. – Все как положено. И неожиданно, и…
Я не успела уточнить, что она имеет в виду, как в гостиную снова заглянул Матвей.
– У Наташи было много дисков. Куда они делись? Хотел включить музыкальный центр….
– А нет их, – выпалила Ленка. – Все исчезли.
– В каком смысле? – нахмурился он.
Я пнула Ленку ногой, и она загрустила, отвечать пришлось мне:
– Наташа их на дачу перевезла, мы там вечеринку устраивали.
– Да? Я был здесь накануне ее отъезда…
– Мы перевезли, – влезла Ленка. – То есть мы вечеринку устроили, Наташка разрешила. Мы вернем, только позднее, они сейчас… – Ленка вытаращила глаза и замолчала. Стало ясно, что больше она ничего не скажет, и Матвей, кивнув, удалился. – Пойду спрошу, может, помочь чем, – сказала неугомонная Ленка и тоже удалилась, а я устроилась на диване поудобнее и не заметила, как уснула.
Вновь я открыла глаза, когда в комнате было уже темно. Лежала на Наташкиной кровати, заботливо укрытая пледом. Сладко потянулась и решила, что ничто не мешает мне еще поспать, потом озадачилась: как я оказалась на кровати? Потом мне понадобилось в туалет.
Я вышла из спальни и увидела, что свет в кухне горит. И оттуда доносились голоса, в основном Ленкин, она рассказывала что-то, захлебываясь от счастья. Любопытство разбирало, и, посетив туалет, я заглянула на кухню. За столом напротив друг друга сидели Матвей и Ленка, подружка была здорово навеселе, хотя стол украшала бутылка французского красного, и то недопитая, но, учитывая, что спали мы последнее время редко, Ленкино опьянение понятно. Стол был сервирован по всем правилам, с тремя свечами, которые уже догорали.
– Проснулась? – обрадовалась Ленка. – А мы тебя будить не хотели, жалко. Съешь что-нибудь?
