– Ну что ты заладила, как попугай, извини, извини? Не за что мне тебя извинять. – Он вроде бы разозлился.
– Я знаю, что веду себя глупо, как в анекдоте про девицу, – хмыкнула я. – Ее парень на ночь подобрал, а она утром спрашивает, куда шифоньер поставим.
– Не про тебя анекдот.
Я пожала плечами, вовсе не поверив Сашке. Поднялась:
– Что-то не спится мне. Пойду постою на балконе.
Я накинула халат и вышла. Глядя на огни ночного города, пыталась убедить себя, что жизнь прекрасна. Через минуту на балконе появился Сашка.
– Шел бы ты отсюда, – попросила я. Видеть его не хотелось.
– Машка… – вздохнул он.
– Помолчи, а? То, что я хочу услышать, ты не скажешь, а про то, какая я хорошая и какой ты плохой, мне слушать неинтересно. Иди спи. У тебя боевое задание.
– Не могу я спать, когда ты тут одна стоишь и забиваешь себе голову чепухой, – разозлился он.
– Голова моя, хочу забиваю, хочу нет.
Было холодно, я поежилась, подумала об отце и о Сашке, конечно, тоже. Он спросил:
– Озябла? – И обнял меня. Рядом с ним было тепло и надежно, и плохого думать не хотелось. – Давай я тебя поцелую? – тихо сказал он и поцеловал. Не один раз, конечно. И все перестало иметь значение, я обняла его, а он подхватил меня на руки, как подхватывал в детстве отец, и пошел в комнату. Он был так нежен, что надобность в словах отпала, не нужны были слова, а когда я начинала что-то торопливо шептать, Сашка говорил «молчи» и зажимал мне рот. И я молчала.
Я открыла глаза, потянулась и взглянула на часы: почти пять. Сашки рядом не было. Приподняв голову с подушки, я покрутила ею немного и тут его увидела: Сашка стоял в прихожей и разговаривал по телефону. Но поразило меня не то, что Сашка в пять утра с кем-то беседует, а он сам, точнее, его лицо. В нем не было и намека на обычную насмешку, дурашливость и дерзость, лицо было жестким, даже злым и очень неприятным. Я испугалась, но лишь на минуту, потом вспомнила, каким Сашка был этой ночью, зевнула, сладко потянулась и с головой нырнула под одеяло. Звонит кому-то, ну и что, у него боевое задание.
Он разбудил меня часов в девять. Лизнул в висок по-кошачьи и засмеялся, глаза я не открывала и улыбку прятала, но губы дрожали, и Сашка шепнул мне на ухо:
– Не прикидывайся. Что снилось?
– Ты снился, – засмеялась я.
– Хороший сон, – кивнул он и тоже засмеялся.
Я легла на спину, потянулась и стала его разглядывать. Он успел побриться, выглядел молодцом, а с кухни доносился запах кофе.
– Завтрак готов? – спросила я.
– В постель прикажете?
– Нет, встану, подай халат и тапочки.
– Со всем нашим удовольствием.
Мы завтракали, хохоча и дурачась, Сашка убрал посуду, сел напротив меня и заговорил серьезно:
– Так. Первое. Можешь позвонить отцу.
– Правда? – обрадовалась я.
– Правда, – кивнул он. – Вижу, как ты мучаешься, а у меня от твоих мук просто сердце кровью обливается. Но и меня пойми, лишнее слово скажешь, и это может быть…
– Саш, да я только… – хватая его за руку, начала я.
– Короче, отец снимает трубку, ты говоришь: «Папа, со мной все в порядке», – и трубку вешаешь. Понятно?
– Хорошо. – Я торопливо кивнула.
– Второе. Деньги нужны. Само собой, верну, когда все закончится.
Я метнулась в прихожую за кошельком, заглянула в него и сказала испуганно:
– Почти ничего не осталось.
– Плохо. Ладно, буду думать.
– Я занять могу, – предложила я, а Сашка разозлился:
– Опять? Ну нельзя тебе нигде появляться. Сколько раз говорить?
– У меня в банке есть, в банке мне появиться можно?
– А бумаги где?
– Бумаги дома.
– Вот видишь. – Он вздохнул.
– Но ведь я могу сходить домой. У нас телефон на углу, позвоню, если Димки нет, быстренько сбегаю.
