Сашка стал мне помогать, придирчиво разглядывая, а я чувствовала себя дура дурой, особенно с накладной грудью. Он нахмурился, нацепил на меня очки, отступил на пару шагов и кивнул удовлетворенно:
– Годится.
– Саш, а ты надо мной не смеешься? – спросила я.
– Мне, Машк, не до смеха. На карте моя жизнь и жизнь многих хороших людей. А ты все это никак не уразумеешь. Бестолковая ты, Машка. Красная помада есть? Губы накрась.
– Это не мой цвет.
– Будет твой.
Сашка стоял рядом и наблюдал, высунув от усердия язык, за тем, как я крашу губы. Должно быть, задание у него в самом деле серьезное, судя по тому, как он переживает. Я устыдилась и стала на него поглядывать с легким подхалимством. Он еще раз критически осмотрел меня и удовлетворенно кивнул:
– То, что надо.
Я подошла к зеркалу и ахнула: Сашка прав, папа вряд ли узнал бы меня. Черный парик, большие очки, вульгарная помада, огромный бюст ходуном ходит, юбка в обтяжку, ботфорты, одно слово: шлюха. Я захлопала глазами, а Сашка засмеялся, спросил, подмигивая:
– Ну, как?
– Ужас какой-то, – честно ответила я.
– А по-моему, ничего. На двадцать долларов потянешь. Шучу. Теперь походка. Пройдись-ка… да не так, бедрами повиляй, как шлюхи ходят.
– Я не шлюха, – разозлилась я, все больше убеждаясь, что Сашка просто издевается надо мной.
– А я что говорю? – хохотнул он. – Но попробовать-то ты можешь? Учись, в жизни все пригодится.
Я бродила по комнате с полчаса, пока он наконец не остался доволен.
– Смотри-ка, получается. Может, у тебя скрытые способности?
– Отстань, дурак! – рявкнула я.
– Ну чего ты, – обиделся Сашка. – Я ведь что смеюсь-то, не понимаешь? Я смеюсь, чтоб ты всей серьезности этого мероприятия не чувствовала и не боялась. Вот что. А ты сразу – дурак. Думаешь, у меня душа не болит? Вот ты завтра у дверей вокзала семафорить будешь, а злые дяденьки тебя разглядывать и подозрительные несоответствия искать. Боюсь я, Машка, вот и болтаю что попало. Конечно, я тебя прикрою, но все равно… Ты уж постарайся, ладно, чтоб они ни о чем не догадались.
– Стараюсь, – вздохнула я.
– Молодец. Теперь голос. Он тебя спрашивает: «Девушка, вы какой поезд ждете?» А ты отвечаешь: «На Воркуту, дорогуша». Ну-ка, попробуй.
– Господи, да кто ж у вас в шестом отделе такую чушь выдумывает? – подивилась я.
– Много толковых людей. Ну, давай.
И я сказала:
– На Воркуту, дорогуша.
Сашка стал злиться:
– Что за голос, да разве ж шлюхи так говорят? Дурак поймет: высшее образование плюс приличная семья. Ты пописклявее, знаешь, манерно так, с капризом…
Я раз двадцать повторила эту глупую фразу, прежде чем Сашке понравилось.
– Хорошо, теперь все в комплексе. Стоишь, я подхожу, спрашиваю…
Остаток дня мы тренировались, я повторяла до бесконечности, что и как должна делать, если произойдет то, если произойдет се, и поражалась Сашкиной предусмотрительности. Меня он измучил страшно, но вроде бы остался доволен.
Вечером мы приготовили ужин, поели и легли спать, день завтра предстоял тяжелый. На этот раз на диване я Сашке не стелила.
Утром он еще раз меня проэкзаменовал и уехал. Вернулся ближе к полудню, усадил к себе на колени, посмотрел серьезно и вздохнул.
– Ну как? Не боишься? – спросил грустно.
– Есть немного, – честно созналась я. – Убить могут?
– Тебя? Нет. Меня могут, если ошибку допустишь. Так что постарайся.
– Я буду очень стараться, – испуганно заверила я.
– Ага, – кивнул Сашка и добавил: – Посидим перед дорогой.
Мы посидели, помолчали и пошли.
Я заняла позицию возле центральной двери здания вокзала, через пару минут подошел парень и спросил:
– Не меня ждешь?
Я едва не поинтересовалась: «А «дипломат» где?» – но, сообразив и разозлившись, брякнула:
