высматривал среди присутствующих. Сердце у меня забилось часто-часто, я набрала в грудь воздуха и твердой походкой пошла вперед. Теперь народу в зале было много, но я уверена: если Самурай здесь, ему уже сказали обо мне, и он… В тот же миг я замерла, глядя прямо перед собой. Я его узнала. Сразу. Как и обещал Кирилл. Самурай сидел за карточным столом, не поднимая глаз и не обращая внимания на людей вокруг. В ту первую минуту я даже не смогла бы сказать, как он выглядит. И здесь Кирилл оказался прав. Рост, цвет волос и глаз не имели никакого значения. Я видела его и только его, и люди вокруг вдруг стали бесплотными тенями, призраками, а зал – декорацией, бутафорией, не стены, а разрисованный картон, как в театре. Настоящим здесь был только он. Мужчина в темно-сером костюме, синей рубашке, с перстнем на мизинце. Когда его руки двигались, перстень странно мерцал, от него как будто исходило сияние. «Ты узнаешь меня по тайному знаку, я узнаю тебя по перстню на пальце», – всплыло в голове когда-то услышанное, а во мне все вопило: «Это он, он!» Это в самом деле был Самурай, я это чувствовала, нет, знала наверняка. А вслед за мгновенной сумасшедшей радостью пришел страх. Потому что стало ясно: тот, кто сидит напротив, вряд ли захочет моей помощи, он был не из тех, кто в ней нуждается. Еще вопрос, захочет ли он выслушать меня, позволит ли приблизиться?
Именно так я подумала в ту минуту, и это не удивительно. В нем было что-то волнующее, то, что будоражило воображение. И одновременно нечто опасное, даже жуткое. И я поняла: невозможно справиться ни с тем, ни с другим, это вроде стихийного бедствия, никогда не знаешь, повезет тебе уцелеть или нет, но так хочется заглянуть в самую бездну. Хоть на миг. Я провела рукой по потному лбу, пытаясь прийти в себя, избавиться от странных картин, что возникли в моем воображении, стараясь увидеть в нем человека, почти обычного. И тут же стало понятно, что это невозможно. Кем-кем, а уж обычным человеком он точно не был. И все-таки я смогла справиться с паникой, огляделась вокруг, люди говорили, шумели, двигались, но по-прежнему казались мне не настоящими. Я отошла чуть в сторону, делая вид, что слежу за игрой. Он проиграл, раз, другой, с завидным равнодушием, точно наблюдал за игрой, сам в ней не участвуя. Я не заметила, как оказалась совсем рядом, боясь посмотреть в его лицо и страстно желая этого. Если честно, в тот момент я успела забыть, что привело меня сюда. Важно было одно: он здесь, он рядом. В эти несколько минут передо мной прошла вся моя жизнь, и я отчетливо поняла: все, что было раньше, не более чем прелюдия вот к этой встрече, ожидание момента, когда я войду в зал и за карточным столом увижу его.
Он бросил карты, вздохнул и вдруг повернулся в мою сторону.
– Ты уже полчаса стоишь и пялишься на меня, – произнес он. – Этому есть объяснение или ты просто чокнутая?
Я сглотнула и попробовала ответить:
– Я… – но дальше этого не пошло.
– Понятно, – кивнул он и подозвал официанта. – Принеси девушке шампанского.
Тот поклонился и поспешно отошел, а мужчина отвернулся, вроде бы потеряв ко мне интерес. Шампанское мне принесли. Я стояла рядом и пыталась придумать слова, что позволят ему понять – это я. Я всегда его ждала, а теперь, когда он появился, чувствую беспомощность и страх: вдруг он не узнает меня, пройдет мимо. Все, что приходило мне в голову, никуда не годилось, и я это понимала лучше, чем кто-либо другой, и готова была разреветься от своего бессилия. Видимо, мое надоедливое присутствие рядом его раздражало. Он прекратил игру, поднялся из-за стола, а я подняла голову, пытаясь поймать его взгляд, восприняв как данность тот факт, что, даже если бы он был одного со мной роста, мне все равно пришлось бы смотреть на него снизу вверх.
– Имя у тебя есть? – спросил он.
– Да, – кивнула я. – Только оно дурацкое.
– Я это переживу. Так как тебя зовут?
– Селина.
– Попробую запомнить. Есть хочешь?
– Что?
– Я собираюсь пригласить тебя поужинать.
– Да, хочу.
– Ну, тогда идем. – Он взял меня за руку, а второй я вцепилась в его локоть, так что он невольно покосился на меня.
«Я веду себя неправильно, – в панике думала я. – Он, чего доброго, решит, что я дура. И вправду дура. С чего я взяла, что он…»
– Ну и глазищи у тебя, – сказал он. – Никогда таких не видел.
– Что?
– Это я пытался сказать тебе комплимент, – усмехнулся он. – Как всегда, неудачно.
– Нет-нет, все в порядке, – испугалась я. – Просто я…
– Просто ты что? Будь добра, сойди с моей ноги, так мы не сможем двигаться.
Я испуганно отступила, не выпуская его локтя.
– Извините.
– Ничего, мы уже почти пришли, так что инвалидом ты меня сделать не успеешь.
Мы оказались за столом, это было и хорошо и плохо. Хорошо – оттого, что я смогла отдышаться и теперь не боялась грохнуться в обморок; плохо, что пришлось отпустить его руку. Подскочил официант, и мой спутник уткнулся в меню.
– Что будешь есть? – спросил он с сомнением.
– Все равно.
– Достойный выбор. – Он сделал заказ и добавил: – Девушке, которой все равно, то же самое. Теперь ты вдоволь можешь на меня глазеть, – сказал он, когда официант отошел. – Не могу взять в толк, чем я так тебе интересен.
