Он уснул, уткнувшись лицом в подушку, а я кусала губы, чтобы не разреветься. Потом представила, что придет утро и надо будет что-то говорить, и, видя, как он торопится от меня отделаться, опять пытаться не разреветься. А потом он уйдет, и я ничего не смогу изменить, ничего…
Я тихо поднялась, нащупала в темноте свое платье, взяла туфли и сумку и на цыпочках направилась к двери. Я не знала, правильно ли поступаю, и была уверена, что через полчаса, через час уже пожалею об этом. Останься я здесь, и иллюзия близости продлилась бы еще какое-то время, и мое решение уйти, правильное или нет, в сущности, ничего не меняло.
Я плотно закрыла за собой дверь и пошла к лифту. В душе царили такая тоска и отчаяние, что все остальное не имело никакого значения.
– Я люблю его, а он меня нет, – сказала я самой себе, стоя в лифте и выводя пальцем узоры на зеркале. – Вот и вся сказка.
Дежурная на моем этаже отсутствовала, впрочем, мне было безразлично, что обо мне подумают.
Мой номер был как раз напротив лифта. Я вошла, не включая света, опустилась на кровать и легла, раскинув руки. Ясно было: уснуть не удастся. Я поднялась и побрела в ванную, щелкнула выключателем, открыла дверь и громко икнула. В ванне полулежал мужчина. В одежде, ботинках, запрокинув голову и открыв рот. На черной футболке кровь была почти незаметна, зато две аккуратные дырочки видны очень хорошо. Две дырочки от пуль, выпущенных ему в грудь.
– Да что ж это такое… – пробормотала я и тут же сжала рот рукой, чтобы не заорать во все горло. Парня убили, и почему-то в моей ванной. А между тем клуб огромный, и места здесь сколько угодно. Я почувствовала что-то вроде обиды, в те минуты совершенно не желая связывать появление трупа с собой, мне казалось, это какая-то идиотская ошибка, что сюда его запихнули по нелепой случайности. Не сам же он ко мне забрался. – Господи, что же делать-то? – опять пробормотала я. Стояла и таращилась на труп, не в силах сдвинуться с места. – Надо вызвать милицию, – осенило меня наконец. – Пусть они его отсюда заберут.
Я уже направилась к телефону и тут поняла: конечно, они его заберут, вот только мне придется объяснять, как он тут появился. И вряд ли они поверят, что я об этом понятия не имею. На ум пришел Кривошеин, и я глухо застонала. Этот точно не поверит. И правильно сделает, у нормальных людей в ванне трупы не появляются. Так что же делать?
Была еще причина, по которой я не хотела встречаться с милицией: Саша. Мне придется рассказать о нем. Вряд ли он мне скажет за это спасибо. Хотя Саша ко всему этому точно не имеет отношения. Или имеет? Я вконец запуталась, а время шло. Надо было на что-то решаться.
Как была, в платье и босиком, я бросилась вон из номера, опомнилась, вернулась и заперла дверь. Мне опять повезло, в коридоре я никого не встретила.
Дверь номера, где остановился Саша, была заперта, нечего удивляться, раз я сама ее захлопнула. Тут с опозданием ко мне пришла вот какая мысль: с какой стати Саша станет мне помогать? Я тихонько скулила от отчаяния, но, собравшись с силами, все-таки постучала. Тишина. Я испуганно огляделась, беспокоясь, что произвожу слишком много шума. И все-таки постучала еще раз. Наконец дверь открылась. Саша, тараща спросонья глаза, спросил с удивлением:
– Это ты?
И перевел взгляд на постель, словно сомневаясь и ожидая обнаружить там мою точную копию. Я вошла в номер и прикрыла за собой дверь.
– Где ты была? – додумался спросить он, включив свет и нахмурившись, должно быть все-таки от света, а не от моего внезапного вторжения.
– У себя в номере.
– Да?
– Саша, я не знаю, что делать, – кусая губы, сказала я.
– Лучше всего лечь спать, если не придумаем ничего более интересного.
– Я не могу спать. У меня в ванной труп.
– Что у тебя в ванной? – обалдел он.
– Труп. И я не знаю, что с ним делать.
– Ментам звонить, наверное.
– Саша, он там лежит, – заголосила я. Одной рукой он обнял меня за плечи, другой зажал рот:
– Тихо. И ради бога, без истерик. У тебя там вправду кто-то лежит?
– Конечно. Не кто-то, а труп. У него дырочки в груди.
– Дырочки? Ладно, пойдем посмотрим, что там лежит. Подожди, я сейчас оденусь.
Он натянул брюки, сунул босые ноги в туфли, достал из шкафа свитер.
– Это у тебя так зубы стучат? – повернулся он.
– Не знаю, наверное.
Мне казалось, он до последнего сомневался в моих словах, может, решил, что я чокнутая или выдумываю страшилки с неведомой целью.
Подойдя к двери своего номера, я попыталась вставить ключ в замок, но руки так дрожали, что ничего не получалось. Понаблюдав за этим, Саша забрал у меня ключ и открыл дверь сам. Мы вошли, и он ее запер.
В ванной горел свет, дверь туда была распахнута настежь, так что труп был хорошо виден. Саша приблизился к нему и коснулся его шеи.
– Дела…
