– Тайна появления на свет ребенка? То есть папа решил, что его родитель кто-то из великих людей? Что ж, недурно. Я не против иметь в предках выдающегося человека.
– Выдающийся он или нет, но точно – скотина, – огорошила меня Марго. – Приличные люди беременных баб не бросают, особенно когда кругом война и жрать нечего.
– А если он был на фронте? Какой-нибудь полководец?
– Чепуха, – отмахнулась старушка. – Хотя кто его знает. Она поспешила выйти замуж, значит, он ее бросил. Я даже знаешь что подумала: она пряталась. Ага. И фамилию поспешила сменить, чтоб этот полководец ее не нашел.
– Это вы с папой придумали или уже без него?
– Зря ухмыляешься. С твоим отцом мы ничего не придумывали, просто всякий раз, заводя разговор на эту тему, он интересовался одним: что я знаю о твоей бабке, о ее жизни во время войны и до войны. Все, что она мне рассказывала. Беда в том, что она не рассказывала практически ничего и всячески избегала вопросов. И когда я стала размышлять об этом, в общем, кое-что показалось мне заслуживающим внимания. Жаль, что с твоим отцом нам поговорить больше не удалось.
– Ничего, теперь у вас есть я.
Старушка посмотрела на меня с сомнением.
– Тебе это интересно?
– Еще как. Вы сумели меня заинтриговать.
– Тогда слушай. Твоя бабка говорила, что родилась в деревне и прожила там до самой войны. Когда война началась, мать отправила ее к родственникам в Воронеж. Когда твоя бабка туда добралась, выяснилось, что те куда-то уехали, она устроилась у добрых людей, но тут другая напасть: немцы подошли к городу, там начался ад кромешный, город сдали, но твоя бабка успела его покинуть. Как она говорила, в рубашке родилась. Ее родители оказались в зоне оккупации, идти ей было некуда, она фактически бродяжничала, пока не очутилась в нашем городе.
– Ничего особенного, – кивнула я. – Во время бродяжничества она встретила свою любовь, и на свет появился мой папа. Это, конечно, лучший вариант, в худшем никакой любовью и не пахло. В любом случае после долгих мытарств инвалид с комнатой в бараке показался ей вполне приемлемой партией.
– Конечно, – кивнула Марго. – Но, начав вспоминать, я уже не могла остановиться. Никакой деревни не было.
– Извините, я торможу.
– Твоя бабка совсем не походила на деревенскую девку. И вообще, мне кажется, она была человеком с образованием. Разумеется, я ничего не утверждаю, но… она, конечно, все больше помалкивала и любила повторять, что нигде не училась, что не мешало ей выглядеть как королева. У нее был прекрасный вкус, и хотя она всячески стремилась к простоте, скромно одевалась и прочее, но в ней был природный шик.
– Вы же сами сказали: природный.
– Сказала, а теперь ты скажи: откуда ему взяться в деревне? Теперь еще: она любила музыку, опять же любила повторять, что ничего в ней не понимает, но могу тебя заверить, понимала, и прекрасно. Как слушатель, я хочу сказать. И вот еще что: она ни разу, ни разу не проговорилась.
– Я опять торможу, – вздохнула я.
– Если врут по пустякам, непременно в один прекрасный момент проболтаются.
– Ах, вот в каком смысле.
– Да. Она – никогда. Думаю, она была исключительно осторожна и всегда помнила о необходимости соблюдать тайну.
– Можно я подведу итог? – вздохнула я. – Бабка появилась в этом городе неизвестно откуда, беременная. Уверяла, что родилась и жила в деревне, но ее природный аристократизм мешает в это поверить. Она не имела дипломов, но была умна и образованна, все свои достоинства она по неведомой причине скрывала. В спешном порядке выходит замуж за инвалида, берет его фамилию. Вроде бы для того, чтобы дать ребенку фамилию, а может, и с другой целью: сменить свою собственную.
– Вот-вот, – кивнула Марго с большим удовлетворением.
– Но этого ей показалось мало, и она выходила замуж еще трижды, точно стараясь кого-то запутать, причем мужчин выбирала ничем не примечательных, а иногда попросту пьяниц, игнорируя всех, кто стоял чуть выше на социальной лестнице.
– Среди простых людей легче затеряться, – опять кивнула Марго. – А все, кто был чуть выше, находились под пристальным вниманием сама знаешь кого.
– Точно, – согласилась я. – Факты железные, была у бабки тайна, точно была.
– Опять ты смеешься над старухой, да еще с такой серьезной миной. Скажи на милость, а что я должна была решить?
– Ну… – пожала я плечами. – Ребенок требует сил и средств, верно? В сорок пятом жизнь не сахар, самой бы прокормиться, и куда возьмут бабу с пузом? И вдруг сосед, хороший человек, одинокий и беспомощный. Просто встретились два одиночества… Опять же, комната у него и хоть какая-то пенсия, у деда были ордена, я точно помню. А за ордена, кажется, платили. Бабка действительно была умна и проницательна, но умные люди рождаются во всех сословиях. Может, она на лету все схватывала, обладала чутьем, то, чему многие учились годами, у нее получалось само собой. А мужиков из простых она предпочитала по одной причине: не хотела наживать комплексы, чувство собственной неполноценности, которое могло возникнуть, по ее мнению, свяжи она свою судьбу с режиссером, к примеру. Однако ваша история куда занятнее моей, бабуле уже давно все равно, так что можем остановиться на вашей версии. Кто она была, по-вашему?
– Из репрессированных, однозначно. Ей каким-то образом удалось сбежать, вот она и пряталась. Я даже думаю, она не из простых репрессированных, у нее была интеллигентная семья, более того, не удивлюсь, если она знатного рода. Да-да. Голубая кровь дорогого стоит, уж можешь мне поверить. Она в твоей бабке была. И ты кое-что унаследовала. Просто красивых девок вокруг пруд пруди, а вот ты… не буду, а то еще
