– Да, дважды, но ты не ответила.
– Так это ты или не ты?
– Милая, это стресс… – начал он.
– Прекрати, – перебила я. – Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.
– Извини, но даже не догадываюсь.
– Ты мой ангел-хранитель? – спросила я с надеждой. Он взглянул на меня очень серьезно.
– С удовольствием возьму на себя эту роль.
– Черт бы тебя побрал, ты можешь ответить прямо? И прекрати болтать о стрессе, я совершенно…
– Хорошо, ты в порядке. Только говоришь загадками.
Мы уже тронулись с места, а я кусала губы в досаде, косясь на Макса. Эксперимент с треском провалился. Или я все-таки права, а он дурака валяет? Но что за причина у него скрываться?
– Сейчас соберешь вещи, и поедем ко мне, – сказал он, тоже косясь в мою сторону.
– После похорон.
– Нет, сейчас.
– Не командуй.
– Ты должна понимать, что я беспокоюсь. А ты болтаешься черт знает где и попадаешь в передряги. Это просто удивительно, что я оказался рядом.
В тот момент я была уверена, что вовсе не случайно он оказался возле парка, а уже через пять минут вновь сомневалась.
– Было бы лучше, если б ты сказал мне правду, – буркнула я.
– О моем отношении к тебе? – помедлив, спросил он.
– При чем здесь отношение… то есть что ты имеешь в виду? – насторожилась я.
– Вот что, – Макс внезапно разозлился. – По-моему, ты сама не знаешь, чего хочешь. Сиди и молчи.
Я обиделась и стала смотреть в окно.
– Вам действительно лучше переехать, – совсем другим тоном заявил он, когда мы остановились возле подъезда.
– Чтобы твой Карл присматривал за нами?
– Он действует тебе на нервы? – вздохнул Макс. – К сожалению, мне тоже. Но избавиться от него возможным не представляется. Однако это все-таки лучше…
Я не стала дослушивать, что там лучше, и вышла из машины.
После похорон Музы мы все-таки переехали к Максу. Наша квартира навевала уныние, все здесь напоминало о недавней трагедии. Янка категорически отказывалась перебраться в квартиру бабушки, уверяя, что не сможет там спать спокойно, если мы останемся вдвоем, я-то считала, что по ночам ей не дает спать нечто другое, но в конце концов согласилась.
Прошло две недели. Янка понемногу успокаивалась, не ревела по несколько часов подряд, как в первые дни после убийства, и даже начала улыбаться. Я приписывала заслугу в перемене ее настроения Максу. Он по-прежнему проводил с нами очень много времени и заботился о нас так трогательно, точно мы ему близкие родственники. В те редкие часы, когда он отсутствовал дома, Карл неотступно следовал за нами. Чем дольше я за ним наблюдала, тем опаснее он мне казался, хотя с нами он был исключительно вежлив и торопился вслед за хозяином исполнять любое наше желание. Однако время от времени я ловила на себе его настороженный взгляд, точно он подозревает меня в коварстве и ждет момента, когда я сотворю какую-нибудь пакость.
Стоило Максу покинуть дом, как я тоже сматывалась под любым предлогом, что вызывало у нашего нежданного покровителя вспышки раздражения.
– Если тебе куда-то надо отлучиться, скажи, я тебя отвезу, – с этого начинались все наши перепалки.
– Я что, под арестом? – возмущенно отвечала я, и мы развивали данную тему, ко взаимному неудовольствию. Я ловила себя на мысли, что все это напоминает недавние ссоры Янки с матерью, стыдила себя и призывала быть терпимей, но не выдерживала.
В один из дней я решила установить, где на курсах немецкого занимался мой отец. Не то чтобы я надеялась, что это позволит продвинуться в разгадке тайны его гибели, скорее просто не знала, как вообще подступиться к этой самой тайне.
Я дошла до ближайшего киоска, купила газету с объявлениями и, засев за телефон, принялась методично обзванивать многочисленные курсы. В так называемом Немецком доме мне повезло. Во-первых, женщина оказалась приветливой, во-вторых, в просьбе проверить, занимался ли у них несколько месяцев назад Ковальчук Александр Иванович, не увидела ничего подозрительного и не стала задавать массу вопросов, а в-третьих, попросив немного подождать, ответила:
– Да, занимался. С сентября прошлого года, сначала на ускоренных курсах, они длились три месяца, затем записался на курсы углубленного изучения языка. Заплатил за учебный год по июнь включительно, но с марта курсы не посещает. Мы ему несколько раз звонили на мобильный, но он отключен, а домашний адрес и телефон Ковальчук не оставил.
– Простите, это его дочь, меня зовут Жанна, папа погиб в марте, и я…
– Вы по поводу возврата денег?
– Нет-нет, я просто хотела поговорить с его педагогом, это очень важно для меня.
