Я подергала ручку машины, дверь открылась, значит, он действительно где-то здесь, отправился искать меня. Я обошла машину и открыла дверь со стороны пассажира, села и стала ждать, поглядывая на лестницу. Ясно, что он ею не воспользовался, иначе бы мы встретились. Значит, поднялся по склону. На него это непохоже, но как знать. Больше ему здесь деться некуда, киоск закрыт, дальше парк. Вряд ли ему пришла идея прогуляться.
Я посигналила, надеясь таким образом привлечь его внимание. Впереди на дороге появилась патрульная машина, освещая фарами стоянку, до меня свет не доходил, «Лексус» мужа скрывал киоск, милицейская машина притормозила, затем плавно развернулась, они вроде бы собрались уезжать, но вдруг остановились. Из машины вышел милиционер, вслед за ним еще двое, один закурил и остался стоять, а двое не торопясь направились в мою сторону.
Совершенно нелепая мысль пришла мне в голову: что, если Сережа решил обвинить меня в краже своей собственности. «Сматываться надо», – решила я, но сделать это было бы удобнее через заднюю дверь, потому что под прикрытием киоска я растворюсь в кустах, не замеченная бдительными стражами. Высказываясь в адрес мужа весьма нелицеприятно, я полезла назад и тут замерла от ужаса: сзади кто-то был, то есть кто-то лежал между сидений, и я на него едва не встала.
– Мама, – пискнула я, сначала от неожиданности, а потом перепугалась по-настоящему.
Человек этот явно не мог быть живым, живые так не лежат, то есть совершенно неподвижно, а главное, беззвучно. Дышать-то он обязан.
Я обернулась, от милиционеров меня отделяло три десятка метров. Они по-прежнему не спешили и оглядывались по сторонам. А если бы они подъехали вплотную? Они нарочно не подъехали, их машина загораживает выезд со стоянки. Эти и многие другие мысли вихрем пронеслись у меня в голове. Вырисовывалась весьма мрачная картина.
Я распахнула дверь и вывалилась на асфальт, прикрыла дверь и на четвереньках бросилась в кусты.
– Эй! – услышала я грозный окрик.
Не зря я хотела воспользоваться задней дверью, меня все-таки заметили. Я бросилась со всех ног по аллее, достигла спасительной темноты и затаилась в кустах. Подниматься на холм – значит выдать себя, надо сориентироваться и понять, где сейчас милиционеры, а потом выбраться на улицу Космонавтов. Там остановка троллейбусов, и есть шанс оказаться подальше от этого места.
Слева мелькнул свет фар, и стало ясно: милицейская машина едет по аллее. За шумом двигателя шагов я не услышу. Я вжалась в землю и замерла.
Далее события начали развиваться чересчур стремительно. К одной милицейской машине прибавилась вторая, а потом и третья, начал подтягиваться и народ, несмотря на позднее время. По лестнице спустилась ватага подростков, кто-то громко орал:
– Менты трупак нашли, пойдем посмотрим!
Я вылезла из кустов и пристроилась за ними, никто не кричал «держи ее», и это меня успокоило.
Возле киоска уже стояло оцепление, к свету фонаря добавился свет фар, и был отлично виден труп, его как раз загружали в спецмашину. Я передвинулась поближе к милиционерам и услышала, как один из них говорил человеку в штатском:
– При нем документы были. Алексин Сергей Иванович. Свои же небось и хлопнули, чего-нибудь не поделили.
Если бы до этого я уже не была напугана так, что все остальные мои чувства были точно заморожены, то наверняка упала бы в обморок при такой-то вести. Труп в машине – и это не кто иной, как мой муж. Впрочем, удивляться не приходится, раз машина его, да и предыдущие события…
Но все-таки ноги у меня подкосились, и я, наверное, осела бы на землю, если бы кто-то не подхватил меня сзади под локоть. Я испуганно повернулась, ожидая самого худшего, то есть немедленного ареста, и увидела дядю Жору. Он сердито смотрел на меня, а я не сразу сообразила, что ему надо, и лишь потом вспомнила, что у него есть повод злиться, коли я оставила его возле подъезда, соврав, что пошла к Эльке. То есть я готова была признать, что сердиться ему есть за что, но когда узнала, в чем он меня подозревает, то едва не лишилась чувств вторично.
– Ты что, спятила? – прорычал он мне на ухо и потянул куда-то в темноту. Я покорно пошла следом, и тут он спросил: – Где оружие?
– Что? – не поняла я.
– Куда оружие дела? – разозлился он.
– Дядя Жора, вы в своем уме? – пролепетала я, слабо начав соображать, о чем это он.
– Я-то в своем, а вот ты… Ты наглая, лживая и при этом абсолютная идиотка. И если бы не твой отец…
– Да вы что, думаете, это я его?
– Нет, я думаю, он сам застрелился. От тоски и отчаяния. Ты что о себе воображаешь? Тоже мне, киллер Леон. Дурацких фильмов насмотрелась?
– Я его не убивала, – заверещала я.
Дядя Жора поспешно зажал мне рот ладонью и оглянулся. Мы уже вышли из парка, здесь было пустынно и никому не было до нас дела.
– Зачем ты вернулась? – продолжил выговаривать он.
– Куда?
– К машине, естественно.
– Я боялась, что, если пойду по парку одна, на меня обратят внимание, вот и решила затеряться в толпе.
Тут я увидела «Чероки». Машина стояла возле парикмахерской, дядя Жора открыл дверь, весьма