– Значит, его убили? Кто?
– Идет следствие, – пожала я плечами.
– Не смеши. В таких делах либо сразу все ясно, либо не будет ясности никогда. Если господа из органов начнут досаждать, скажи мне. Я найду на них управу. – Тут мама внимательно посмотрела на меня и сказала: – Бедный мой ребенок. – После чего заключила в объятия и поцеловала. – Твой муж тебе что- нибудь оставил?
– Ничего.
– Хорошенькое дело… Впрочем, это к лучшему, деньги, нажитые незаконным путем… по-моему, звучит скверно. Меняй фамилию. Надо поскорее забыть об этой истории.
– Я не могу забыть. Сергея убили и…
– Поделом ему, – отрезала мама. – Он тебя не ценил, шлялся по девкам и даже денег не оставил. А ломать голову над тем, кто его убил, должны органы.
Мама взяла карты, с намерением разложить пасьянс, давая тем самым понять, что разговор окончен, а я, переминаясь с ноги на ногу, нерешительно начала:
– Сегодня я была у нотариуса.
– По поводу завещания?
– Так ты знаешь?
– О чем? – нахмурилась мама.
– Ну… в Америке умер один тип и оставил мне наследство.
– Господи, – перекрестилась мама, – не успеешь оглянуться, как в живых уже никого не останется. Как его зовут?
Вопрос меня насторожил. Может, в Америке у меня не один папа, а два или три?
– Ковальчук Сэмуэль.
– Значит, Сема умер. Впрочем, грех жаловаться, ему в мае стукнуло семьдесят три, и печень он совершенно не берег, только не говори, что он оставил тебе подсвечник или живую лошадь. Он был просто помешан на лошадях. Пять лет назад он выиграл в лотерею крупную сумму денег, но, хорошо его зная, сомневаюсь, что он сумел ею с толком распорядиться. К тому же его сестрица Анька – змея. Она жива?
– Да. И передает тебе привет.
Мама хмыкнула и вновь взялась за карты.
– Ладно, иди. И не задавай глупых вопросов, – отрезала мама, лишь только я промычала невнятное «э- э-э».
Я отправилась на кухню, так и не узнав, какое отношение имеет ко мне почивший Сэмуэль Ковальчук. Надеюсь, никакого.
Через полчаса мы вернулись в мою квартиру, Виктор тут же исчез, Марья усердно молилась, а дядя Жора сказал, что нам самое время заглянуть в психушку. Ему, конечно, лучше знать, но про себя я не уверена. Однако поехала. По дороге дядя Жора принялся растолковывать:
– Не худо бы узнать, кто нанял киллера, которому вы устроили сотрясение.
– Мама говорит, это дело милиции, – вздохнула я.
– Правильно мама говорит. Но тебя, между прочим, тоже хотели убить, поэтому я предпочитаю найти убийцу сам, не дожидаясь этих олухов. К тому же есть еще господин Бойко…
– А как мы его найдем?
– Поговорим с киллером.
– Так он же ничего не помнит?
– А мы ему поможем. Уверен, при известном старании он нам сообщит, кто заказчик или, по крайней мере, как тот на него вышел. Нам нужна зацепка, и мы ее раздобудем.
Психиатрическая больница номер один располагалась в бывшем госпитале, была окружена парком и даже имела свой собственный фонтан у центрального входа. Цветочки и свежескошенные лужайки радовали глаз. Вокруг бродили граждане в полосатых халатах, слегка тревожа, выглядели они хоть и задумчиво, но благостно. Хотя с психами никогда не знаешь, что они сделают в следующий момент, на то они и психи.
– Буйных содержат отдельно под присмотром санитаров, – заметив мое беспокойство, сообщил дядя Жора.
Я с облегчением кивнула и последовала за ним к центральному входу. Мы сразу же направились к главврачу, точнее, направился дядя Жора, а мне велел ждать в коридоре напротив двери с табличкой.
Через десять минут он покинул кабинет с недовольством на челе. Я-то думала, что его просто выгнали, ан нет.
– Латышев Юрий Васильевич. Так зовут нашего киллера. Его забрала отсюда сестра вчера утром. Адрес есть, давай прокатимся.
Юрий Васильевич, как оказалось, жил неподалеку от моего дома. Возле подъезда замерла милицейская машина, и это нас насторожило.
– Может, не стоит нам сейчас идти к нему? – спросила я.
– Отчего же? – удивился дядя Жора.
