Он устроился в кресле, с неприязнью оглядываясь. Его раздражало все, и я в первую очередь.
– С работы уволилась? – спросил хмуро.
– Зачем мне работать, твоих денег более чем достаточно.
– И что ты собираешься делать?
– Просто жить.
Я подошла к окну и стала смотреть во двор, чувствуя взгляд Рахманова. Через минуту он оказался рядом.
– Кажется, у нас у всех непростой период, – неожиданно сказал он. Голос звучал странно, как будто он пытался справиться с волнением, знал, что это у него не получается, и злился на себя.
– Да, – кивнула я.
Олег положил мне руку на плечо, и я осторожно ее погладила, по-прежнему глядя в окно. Он все-таки задал вопрос, без которого не мог обойтись.
– Ты любила его?
– Не больше, чем тебя, – ответила я. – Просто он обещал вернуть мне ребенка.
– Был более простой способ, – еще тише сказал он, я молчала, и его это тревожило. – Мы могли бы… – он вздохнул. – Почему бы нам не отправиться отдохнуть куда-нибудь?
– Вместе с Коленькой? – резко повернулась я. И Рахманов вновь стал самим собой. Едва заметно поморщился и ответил:
– Дорогая, тогда придется брать и нянек. Чертовы бабы мне и дома надоели, нормального отдыха не получится.
– Значит, вдвоем?
– Почему бы и нет?
Через неделю мы улетели за границу, где пробыли несколько дней. В аэропорту нас встречал Антон. Я избегала его взгляда, нервничала, оттого много болтала, хвасталась подарками, держала Рахманова под руку и без конца жалась к нему. То есть вела себя, как идиотка.
– Предлагаю напиться, – весело сказал Рахманов. – Тони, как ты? Заберем Машку и – в ресторан.
Антон тоже чувствовал неловкость и, сидя в ресторане напротив, старательно избегал моего взгляда. А когда наши взгляды все-таки встречались, в его глазах я видела жалость.
Я вышла в дамскую комнату, мыла руки, стоя перед зеркалом, когда там появилась Машка.
– Как там мужчины, не скучают? – улыбнулась я.
Она смотрела серьезно и молчала. Я тщательно вытерла руки, бросила салфетки и шагнула к двери.
– Юлька, что происходит?
– В каком смысле? – удивилась я.
– Что ты задумала?
– Ничего, – пожала я плечами.
– Я могу помочь? – жалобно произнесла она.
– Нет. То есть я хотела сказать, все нормально. У меня, по крайней мере. Идем, а то мужчины решат, что мы злословим на их счет.
На следующий день объявился Ник.
– Как там на жарком юге? Сладкоречивый, поди, неделю на тебе верхом скакал? Вчера его видел, рожа невыносимо довольная.
– Не ревнуй. Что, от меня убыло?
– Да вроде нет. Радость моя, а ты папу не дуришь? Может, бумажки у тебя?
– Глупостей-то не говори, – осадила его я. – Будь они у меня, я и мой сын уже были бы далеко отсюда. А я где? Рядом с тобой. И по-прежнему любовница Рахманова.
– Как тебе, кстати, это удалось? – хмыкнул он.
– Ты не поверишь, дорогой, легче легкого. Хочешь, напьемся сегодня, как в старые времена?
– А сладкоречивый?
– Ему об этом знать ни к чему.
– Ты на что папулю толкаешь? Ладно, кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Месяц пролетел в какой-то безумной суете. Я болталась по магазинам, выбрала себе кучу платьев, потом купила новую машину.
– Дорогая, ты меня разоришь, – не выдержав моих аппетитов, взмолился Рахманов.
– Я еще даже не начала как следует.
– Чем тратить деньги на ерунду, лучше бы подумала о квартире. Тебе давно пора ее сменить. Не квартира, а сарай, у меня мурашки по коже каждый раз, когда я захожу сюда.
