– Зря вы его остановили, Тони, – усмехнулась я. – Вот сейчас будет самое интересное. Ну, что, пошлешь ко мне Ника? Давай, сволочь…
– Заткнись, заткнись, дрянь…
Сына мы все-таки разбудили, и он заплакал. Я взяла его на руки.
– Олег, – опять заговорил Антон. – Очень прошу тебя, уходи. Ты успокоишься, Юля успокоится, через несколько дней встретитесь и поговорите.
– Мне не о чем говорить с этой шлюхой, я сказал все, что хотел. А ты… друг называется!
Он ушел, хлопнув дверью.
– Простите меня, – сказал Антон в наступившей тишине. – Я хотел как лучше… Никогда его таким не видел, даже не мог предположить… Он точно спятил.
– Да нет, он в своем уме, только ум у него особенный, – вздохнула я. – Сможете отвезти нас в аэропорт?
– В аэропорт? – не понял Антон.
– Вы же слышали, он сказал, что отнимет у меня ребенка. Нам надо как можно скорее покинуть город.
– Юля, уверяю вас, то, что он сказал…
– Он вполне может сделать, – перебив, я закончила фразу за Антона. – Я знаю вашего друга лучше, чем вы. Хорошо, я вызову такси.
– Нет, я отвезу. Но куда вы поедете?
– Не имеет значения.
– Юля, подумайте, куда вы с ребенком, зимой… Это безумие! Слушайте, поживите у меня, Олег успокоится и…
– Вы что, не поняли? Он отберет у меня сына. И я ничего не смогу сделать. В этом городе вашему дружку провернуть такое легче легкого.
Я быстро собрала вещи.
– О господи… – всплеснул руками Антон. – Тогда я полечу с вами.
– С ума сошли?
– Машка мне никогда не простит, если я оставлю вас одну. Помогу вам устроиться и вернусь. По крайней мере, буду знать…
– У меня есть родственники, далеко. Машке о них известно. Я позвоню оттуда. Берите вещи, надо спешить.
Но спешить оказалось без надобности. Выйдя из подъезда, я увидела два джипа возле машины Антона. При нашем появлении дверь одного из них распахнулась, и появился дружок Ника. Он привалился к капоту и не спеша закурил. Я замерла на месте, Антон, замешкавшись с вещами, едва не налетел на меня.
– Вы правы, – вздохнула я. – Надо успокоиться и обо всем договориться.
– Что? – растерялся он.
– Мы возвращаемся. – И я вошла в подъезд.
«Уйти можно было бы по крыше, – лихорадочно подумала я, – но не с крохотным ребенком. Может, действительно попросить Тони остаться? Но разве его присутствие их остановит? Намнут парню бока, только и всего. Еще и ментам сдадут, как дебошира, а лучший друг поедет завтра освобождать его из каталажки».
– Спасибо вам, – сказала я, когда он внес вещи в квартиру. – И извините. С Олегом не ссорьтесь, иначе Машку вызволить будет очень трудно.
– Что вы имеете в виду? – нахмурился он.
– Ваш друг умеет мстить, вот что.
– Юля, эти машины во дворе, что это значит?
– То, что уехать я не смогу. Будем решать дело миром. Надеюсь, он успокоится, и мы договоримся.
– Я думаю, мне лучше остаться. Я могу устроиться на кухне…
– Нет-нет. Все в порядке. Уходите. Завтра утром я позвоню ему на работу.
Он наконец-то ушел. Я села рядом с креслом, на сиденье которого спал сын, и стала ждать. Сидя на полу, сложив руки на коленях, я мысленно повторяла одно и то же: «Господи, оставь мне сына… пожалуйста, господи…» А перед глазами была Дашка, и меня не покидало чувство обреченности, словно рядом, слева за плечом, стоит смерть, или Ник, или Рахманов. Я даже как будто чувствовала тяжелое дыхание и взгляд равнодушных глаз. И когда мне стало невыносимо ожидание, хлопнула входная дверь, и появился Ник в компании двух своих дружков.
– Салют, дорогая. Перехожу на шепот, чтобы не потревожить сон наследника престола.
Он приблизился и устроился на корточках напротив меня.
– Солнышко, договоримся сразу: давай без истерик и глупостей, без этих сцен времен Освенцима: «Мама… сынок… помни имя свое…» и прочего в том же духе.
– До чего ж ты любишь поболтать, Ники-бой, – усмехнулась я.
