видно, но это не значит, что за нами не приглядывают.
– Ну что? – изрек Алексей Дмитриевич дежурную фразу.
– Знаем имя и фамилию. А также то, что он то ли экстрасенс, то ли новое воплощение Будды.
Ковалев неожиданно насторожился.
– У них есть какие-нибудь кровавые ритуалы?
– У кого, у экстрасенсов?
– У буддистов?
– Что вы, любезнейший, на редкость миролюбивая религия! Все учение сводится к одному тезису: не хочешь в следующей жизни родиться лягушкой, не пакости в этой. Какие уж там кровавые ритуалы…
– А я думал, что они поклонялись богине, не помню, как ее звали, и днем были нормальные люди, а ночью путникам кишки выпускали, – съязвил Ковалев.
Я тоже в долгу не осталась:
– Где читали?
– Кино смотрел.
– Уважаю ваши знания, офицер, но богиня Кали к буддистам отношения не имеет. Кино я, кстати, тоже смотрела. Однако что-то подсказывает мне: мы на правильном пути. Едем на квартиру Светки.
– Зачем?
– Хочу показать портрет нашего экстрасенса соседке. Она говорила, заглядывал к Светке некто, подозрительно похожий на выходца из преисподней. По-моему, такое описание очень подходит нашему красавцу.
– Что за соседка?
Я дала описание дамы в мехах, Ковалев кивнул и уверенно назвал квартиру, где она обитает.
Дама встретила нас милостиво. Однако ее улыбки я на свой счет не принимала, ясно, что адресовались они прекрасному участковому. Водрузив очки на нос, дама взглянула на фотографию и уверенно произнесла:
– Это он. Абсолютно точно. Он убийца? Его уже арестовали?
Оставив Ковалева выкручиваться, я направилась в квартиру Светки. Настроение у меня было скверное. Убийства, появление Светки в «Белых облаках», интерес бандитов к Валерке… Как это связано? Допустим, Агнесса была знакома с Авдотьевым и познакомила его со Светкой. Или их познакомил Вадим Аркадьевич. Допустим, Светка узнала о нем нечто такое, что он желал скрыть. Но при чем здесь дурацкие куклы, статьи о вице-губернаторе, его внезапная кончина, зверские убийства, а главное – при чем здесь люди, перенесшие пластическую операцию, и, наконец, Валерка?
– Гризли, должно быть, знает ответы, – пробормотала я. – Но хрен знаниями поделится…
В квартиру вошел Ковалев.
– Позвонил Севке, – сообщил со вздохом и посмотрел на меня укоризненно.
– Чего ты вздыхаешь? Он должен быть счастлив – мы ему свидетеля нашли, а заодно и подозреваемого.
– Ты забыла, кто теперь занимается этим делом?
– Помню. Я провожу журналистское расследование, ты в свой отпуск меня сопровождаешь из глубоко личных побуждений: влюблен и находиться вдали от меня физически не способен. И мы, как честные граждане, обо всем случайно нарытом тут же сообщаем в милицию. Какие к нам могут быть претензии?
– Что-то ты очень разговорилась, – буркнул участковый, с опаской присаживаясь на диван.
– Нервничаю, – покаялась я. – Вот что. Придется здесь еще раз все как следует осмотреть.
– Что – все? – хмыкнул он, но с намеком на панику.
– Все! Каждую бумажку, каждую надпись. Она должна была мне что-то оставить. Непременно должна.
– Не дури. По-твоему, она знала, что ее убьют? Тогда почему в милицию не отправилась? Следственная группа прочесала здесь все вдоль и поперек. И если было хоть что-то…
– Они могли не понять, что это послание.
– А ты, конечно, поймешь.
– Буду стараться. Так, начинаем. Твой шкаф, мой стол, твоя левая часть комнаты, моя правая. И перестань ворчать. Саке надо отрабатывать.
– А что искать-то?
– Понятия не имею. Все, что покажется интересным, странным или подозрительным.
– Странным… Да тут вся квартира ни на что не похожа. – Он подошел к стене и ткнул пальцем в надпись «Я знаю, кто ты», повторенную раз двадцать. – Вот это самое интересное. Ты как считаешь?
– Она знала своего убийцу. Эта мысль первой приходит в голову.
– Черт знает, что она имела в виду, – пожал он плечами.
Мы исправно перерыли шкаф, книжные полки, стол, осмотрели стены сверху донизу. Голова пухла от Светкиных глупостей, а толку не было никакого. Приходилось признать: мы только зря теряем время.
