– Ты спятила? – ахнул Кирилл. – Что ты болтаешь? Хочешь сказать, я наркоман? Вот идиотка. У тебя что, глаза на затылке?
– Глаза у меня на положенном месте. Колоться ты начал недавно, чем травил себя до тех пор, мне неизвестно, но, судя по всему, у тебя богатый опыт. Надо отдать тебе должное, ты исключительно осторожный парень. Парень с чистыми венами. На руках. В последнюю ночь, когда ты ночевал здесь, я взглянула на твои ноги.
– Сука! – рявкнул он.
– Между прочим, вы сами натолкнули меня на эту мысль.
– Ты прикидывалась, что любишь меня, а сама шпионила…
– Точно. Жаль, что ты сейчас меня не видишь. Я плачу. Прости меня, Кирилл, я не дала себя убить, свести с ума, превратить в наркоманку. Мне страшно жаль. Наталье Никольской повезло меньше. Так ведь?
– Чокнулась совсем, при чем здесь какая-то Наталья?
– Не какая-то, ты жил с ней довольно долго. Ее сестра тебя опознает, я уверена.
– Ну и что? Слушай, ты, открой дверь. – Он здорово разозлился, а я включила приемник на полную громкость, надеюсь, соседи меня простят. Чтобы немного себя занять, а заодно и лишний раз подстраховаться, я решила подтащить шкаф к ванной, чтобы укрепить баррикаду. Но трудилась напрасно, Кирилл выдохся очень быстро. – Слушай, – жалобно позвал он часа через два. – Ты не знаешь, что это такое… ты ведь не хочешь, чтобы я здесь загнулся? Мало тебе одного трупа? Мне очень надо… черт… да будь ты человеком… – Я сделала приемник потише. – Эй ты, если не откроешь, я сдохну. Слышишь, сдохну… – Крик перешел в вой, а затем в тихое поскуливание. Время шло, Кирилл всхлипнул и заявил: – Я ничего не знаю.
– Тогда сиди в ванной, – отозвалась я.
– Сволочь… Тебе бы так… Ладно. Чего рассказывать?
– Все. С самого начала.
– Автобиографию, что ли? Мне тяжело, во рту пересохло. Я не могу говорить.
– Так и быть, помогу тебе. «Общество» занималось распространением наркотиков?
– Конечно, классное прикрытие. Все было просто отлично. Если б не этот идиот.
– Всеволод Петрович?
– Всеволод Петрович… с его дурацким хобби. Любил развлекаться с девочками. Да еще записывать на камеру. Это было, в общем-то, безопасно, все девки наркоманки и не рыпались. Но пару раз возникали сложности… я говорил ему, сто раз говорил… Все эти старушенции по нему с ума сходили, и он вообразил себя черт знает кем. А был обыкновенный ублюдок.
– Какие сложности возникали? – спросила я, не желая отвлекаться на характеристику председателя «общества».
– Ну… одна девка взялась его шантажировать. Пришлось им с подружкой хватить лишнего. Еще эта Никольская… Как она пронюхала… доказательств у нее, конечно, никаких, но всякие слухи нам были ни к чему. Я помню Севку с самого детства, и мать и тетка от него всю жизнь тащились, дуры… знали бы они… в общем, Севка подключил меня к этой Никольской. Дело плевое. Ума у нее не было вовсе да и любила поддать…
– Это Всеволод Петрович приохотил тебя к наркоте?
– Тебе что за дело? Я с тринадцати лет начал, сперва «травка», чем дальше, тем… черт… не могу больше…
– Поторопись, – посоветовала я.
– Что еще? А… девка эта, Ленка. Она ж совсем дурочка, а Севка, чертов извращенец, очень любил с ней развлекаться. Потом испугался, девка совсем с катушек съехала и начала заговариваться. Он послал Носика. Тот был спец по таким делам. Проблема состояла в том, что Ленка и так чокнутая и на иглу ее не посадили. Между прочим, упущение. Лишние сложности. Пришлось ей перерезать себе вены. Но эта стерва чего-то испугалась, когда Носик к ней пришел. Он и раньше пару раз заходил, а здесь встретил ее после работы. Эта дрянь улучила момент и входную дверь открыла. Носик был уверен, что она заперта, сам же запирал и вдруг выходит из ванной, где Ленка в кровище плавает, а в дверь заглядывает дядя и вежливо спрашивает: «Который час?» Представляешь? Носик с перепугу ответил, и дядя вернулся в твою квартиру. В общем, Носик пораскинул мозгами и пошел к соседу. Позвонил, тот открыл, ни о чем не подозревая… А потом выяснилось, что дядя тот самый прокурор. Впору удавиться. Севка с Носиком сидели, как мыши, узнай Рябой, что Севка его подставил из-за своих шашней, он бы его живьем в землю зарыл. Надеялись, может, пронесет, и вдруг являешься ты. Прямиком в «общество». Севку чуть инфаркт не хватил. Больше всего он боялся, что менты свяжут убийство с «обществом». Ну и… дальше ты знаешь.
Кирилл скорее всего говорил правду. Щеколда на двери Лениной квартиры отсутствовала, помнится, я сама на это обратила внимание, дверь запиралась на ключ. Лена, заподозрив неладное, открыла дверь, а у Акимова, как нарочно, сломались часы, он приехал раньше и, изнывая в пустой квартире от нетерпения, пошел к соседям узнать время. Увидев приоткрытую дверь, звонить не стал, а просто заглянул и нос к носу столкнулся с убийцей. Разумеется, Носик перепугался – есть свидетель, что он в момент самоубийства Лены находился в квартире, да еще в ванной. Конечно, он не мог знать, кто перед ним. Впрочем, если бы даже знал… Чудовищно, но факт: Акимов погиб случайно… Кирилл вновь перешел на жалкое поскуливание.
– Дубликат моих ключей изготовил ты? – спросила я, возвращаясь к действительности.
– Конечно. Я забрал их в первый же свой визит, они в тумбочке лежали на самом виду, просто везение. Заказал ключи в обыкновенной мастерской, сделали за полчаса, ты даже ничего не заметила.
– А зачем понадобилось это дурацкое гадание? – спросила я.
– Для романтизма. Они ж все великие психологи, но с тобой здорово лопухнулись. Все, больше не скажу ни слова.
– Скажешь, – вздохнула я. – Сейчас я вызову милицию, и ты все повторишь в их присутствии.
