– Что-то происходит. И со смертью Виктора ничего не кончилось.
– Не очень-то понятно, что ты имеешь в виду.
– Извини, я свалял дурака, подняв тебя в такую рань с постели...
– Твоим извинениям я бы предпочла внятный ответ: что тебя беспокоит?
– А тебя – нет? Как с ощущением, будто мы играем в пьесе, о сюжете которой даже не догадываемся? А кто-то умело всем этим руководит?
– Тебе бы романы писать, но адвокату, конечно, фантазия тоже не повредит... Ты сам сказал, что появлению трупа удивляться не приходится, если девушку все это время не могли отыскать.
– Но... – Артем слегка замешкался, словно прикидывая, стоит продолжать или нет, и все-таки продолжил: – Кое-кому обвинения Коршунова-младшего теперь могут показаться не беспочвенными...
– По-твоему, девушку мог убить мой брат? – спросила я, голос мой звучал спокойно, наверное, потому, что подобную возможность я уже рассматривала, Артема это возмутило:
– Нет, я не верю, что твой брат убийца. Но тебе эта мысль, как видно, не претит.
– Полная хрень, прости мне мой французский... – усмехнулась я.
– Рад, что ты способна шутить, – повысил он голос, а я нахмурилась.
– Не очень понятна твоя нервозность. Мысль о том, что мой брат может иметь отношение к исчезновению девушки, а тем более к ее убийству, в восторг меня не приводит. Сомневаюсь ли я в его невиновности? Не знаю. Меня не было шесть лет, и все, что здесь происходило... но мне бы очень хотелось убедиться в том, что он не виновен. Для этого я готова выслушать разные мнения, в том числе и неприятные.
Артем хмуро кивнул.
– Я уверен, его подставили тогда, подставляют и сейчас...
Он продолжал говорить, горячо, но довольно сбивчиво для адвоката, и даже несколько нелогично. Я слушала, задаваясь вопросом: кого Артем сейчас пытается убедить, меня или все-таки себя, а главное, в чем? И вспомнила наш первый разговор. Что, если его, как и меня, тогда посетила мысль о том, что в квартире был застрелен вовсе не мой брат? Или эта мысль пришла к нему значительно раньше? А может, он вовсе не сомневался, а точно знал? Знал, что Витька жив? Похоже, я сама уже в этом не сомневаюсь.
– Что ты от меня скрываешь? – задала я вопрос, когда возникла пауза, Артем подобного вопроса не ожидал и сейчас смотрел на меня с возмущением, за которым пряталась растерянность.
– Не понял, – произнес он, изо всех сил пытаясь придать и лицу, и голосу суровость.
– Хочешь, напишу свой вопрос или задам его по буквам?
– Прекрати. Я ничего не скрываю...
– Тебя заботит доброе имя моего брата. Кстати, ты присутствовал на опознании?
– Ты опять за свое? – рявкнул он. – Оставь дурацкие мысли... Твой брат погиб, и я хочу, чтобы убийца был найден.
– Наши желания схожи, чего ж тогда орать?
– Я уже объяснил... Девушку нашли мертвой, следствие может прийти к выводу, что Виктор имеет отношение к ее гибели, а, значит, его собственная смерть напрямую связана с ее убийством.
Артем считал это опасным заблуждением, которое скажется на следствии, они будут искать не там и не того... Все вроде бы логично, и беспокойство его понятно, вот только я ему не верю, мало того, подозреваю в злостном запудривании мозгов. А он злится то ли на мое недоверие, то ли на то, что заморочить мне голову никак не удается.
– Ты был со мной до конца откровенен? – кивнув, спросила я. – Или есть еще что-то...
– Думай что хочешь, – махнул он рукой устало, не дав мне возможности закончить, впрочем, этого и не требовалось. – Будет лучше, если ты уедешь, – выпалил он.
– Лучше для кого?
– В первую очередь для тебя.
К тому моменту я так утвердилась в своих сомнениях, что мысленно присвистнула: я кому-то мешаю, да так, что от меня спешат избавиться. Кто? Брат? Нелогично, если он сам эти сомнения вызвал, и даже очень постарался для этого. Выходит, есть еще кто-то? И какую роль во всем этом играет Артем? Я могла бы сколько угодно предаваться размышлениям на эту тему, но тут раздался телефонный звонок, и вышло так, что Артем присутствовал при моем разговоре со следователем. Лично я в желании последнего встретиться со мной не видела ничего необычного. Мой брат погиб, и ко мне, безусловно, есть вопросы, особенно учитывая недавнее убийство на турбазе. Однако Артема звонок скорее насторожил.
– Хочешь, чтобы я пошел с тобой? – спросил он.
– Вряд ли мне понадобится адвокат. Или ты считаешь иначе?
Он помедлил с ответом и сказал куда спокойнее:
– Я тебе друг, помни об этом.
Прозвучало не особо убедительно, но я с готовностью кивнула.
Следователь оказался совсем молодым мужчиной, что слегка удивило. Я-то ожидала увидеть дядю в летах, который с отеческой заботой начнет задавать вопросы, с сомнением ко мне приглядываясь, и теперь гадала, выйдет ли из нашего разговора что-нибудь путное. Под этим я понимала получение хоть каких-то сведений, способных прояснить ситуацию. Само собой, следователь тоже на это рассчитывал. Встретил меня хоть и не по-отечески, но ласково. Вышел из-за стола и, протянув руку, представился:
– Боков Валерий Павлович.
Дружеское рукопожатие должно было настроить меня на доверительный разговор, кому попало в кабинетах, вроде этого, руки не подают. Голос у Валерия Павловича был хрипловатый, лицо румяное. Светловолосый и светлоглазый, с мягкой улыбкой и стальным блеском в глазах. Одно другому противоречило. Я вспомнила байки о добром и злом следователе и заподозрила, что Боков решил явить себя сразу в двух лицах. Может, у них проблемы со штатным расписанием, а может, имелась и другая причина. Он был в синем костюме, белой рубашке и красном галстуке. Разглядывая его, я пыталась решить: он так вырядился из любви к российскому триколору или получилось это случайно и у парня просто проблемы со вкусом?
– Присаживайтесь, – предложил он несколько суетливо. – Беседа у нас будет долгой.
Такая прелюдия насторожила. Я устроилась на стуле, глядя на него с большим вниманием. Валерий Павлович смог удивить, потому что начал разговор вовсе не так, как я того ожидала.
– Шесть лет назад, – заговорил он, – в городе произошло убийство. Восемнадцатилетняя девушка была найдена мертвой почти в центре города, в доме, который готовились снести. Ее изнасиловали, а потом задушили. Через полтора года после этого произошел похожий случай, снова молодая девушка, изнасилована и задушена, труп обнаружили в заброшенном доме на улице Тимирязева. – Валерий Павлович достал из верхнего ящика стола папку, открыл ее и принялся перебирать бумаги. – Два года спустя очередное убийство, очень похожее на предыдущие. Через год еще одно, все они до сих пор не раскрыты.
– Вы считаете, убийца один и тот же человек? – быстро спросила я и тут же пожалела об этом. Валерий Павлович долго меня разглядывал, словно пытаясь решить, стоит ли отвечать. Кивнул вроде бы с неохотой.
– Мы допускаем такую возможность. В мае прошлого года вновь обнаружен труп девушки, и вновь в заброшенном доме, на этот раз на окраине. И, наконец, вчера в промзоне, на бывших складах, нашли тело девушки. Она исчезла более трех месяцев назад...
– Я не очень понимаю, какое отношение все это имеет ко мне? – задала я вопрос, смысл сказанного еще не дошел до меня, хотя беспокойство уже возникло. С той минуты, когда он заговорил о первом убийстве, оно росло, крепло и теперь больше напоминало легкую панику.
– Вернемся к событиям шестилетней давности, – сказал Валерий Павлович и улыбнулся, желая придать оттенок задушевности нашей беседе. – Я имею в виду ваше похищение.
Вот тогда смутное беспокойство приобрело вполне реальные формы, и на смену ему пришел страх.
– Меня никто не насиловал, – зло ответила я. Наши взгляды встретились, не знаю, что было в моем, а в его – сомнение, не в моем утверждении, конечно, а в том, что я все еще не поняла, куда он клонит. Я понимала очень хорошо, и он это знал. Если до этого сомневался, то теперь точно знал. Я выдала себя с
