наверняка бы проиграла. В общем, чувствовалось, что в данной области у него колоссальный опыт. Я отчаянно взвыла, продолжая сопротивление, по большей части бессмысленное, и тут в дверь позвонили. Весьма настойчиво. Парень замер, и я вместе с ним, хоть и собралась заорать погромче, но он успел закрыть мне рот ладонью, причем так, что я и мычать-то не могла. Кто бы ни был звонивший, но он твердо вознамерился попасть в мою квартиру. Он звонил, дважды стучал и опять звонил, потом ожил телефон, и стало ясно: кому-то я необходима, и этот кто-то уверен, что я в квартире.
Блондин приподнялся, давая мне возможность пошевелиться, и, сделав предупреждающий жест рукой, убрал ладонь с моего лица. Я торопливо приподнялась и теперь сидела на полу. Блондин шагнул к двери, неожиданно схватил меня за плечо и прошептал, широко улыбаясь:
– Тебе повезло. А это на память.
Пальцы его стремительно приблизились к моему лицу, а я, еще не успев сообразить, в чем дело, инстинктивно дернулась, защищая лицо. Острая боль мгновенно обожгла мне шею, я закричала, хлопнула дверь, и вдруг сделалось тихо, никто не звонит, не стучит, а я сижу на полу, и от шеи по ключице на грудь стекает что-то теплое. Я вскочила и бросилась к зеркалу. Шея была залита кровью, от уха до ключицы алел надрез, в настоящее время казавшийся смертельным. У этого придурка между пальцами было лезвие. Господи, да что ж это такое?..
Я бросилась к телефону и вызвала милицию и «Скорую», не надеясь дожить до ее приезда. Однако рана оказалась пустяковой, то есть это она врачу такой казалась, я-то не пришла в восторг от этого украшения: вдруг шрам останется? Не слышала, чтобы шрам прибавлял женщине шарма… Однако когда появилась милиция, я и про это забыла, потому что начались вещи воистину фантастические. Только я, понемногу приходя в себя, стала рассказывать, как все было, меня перебил мужчина с отекшим лицом (приехали они втроем, но беседовал со мной в основном именно этот, представляться он не стал, забыл, наверное):
– Как он вошел в вашу квартиру?
– Понятия не имею, – ответила я. – Говорю, он сидел в кресле.
– Юра, посмотри замок. – Юра направился к двери, а я попыталась продолжить свой горестный рассказ, но тут Юра вернулся.
– Не похоже, чтоб его взламывали.
– Дверь была заперта, когда я пришла, значит, замок не взламывали, – стараясь быть терпеливой, сообщила я.
– Тогда как он вошел? У него что, ключ был?
– Откуда мне знать?
– И вы этого типа никогда раньше не видели?
– Нет.
– Что из вещей пропало?
– Не знаю, – растерялась я, – по-моему, ничего.
– Посмотрите как следует.
Я с трудом поднялась и для очистки совести осмотрела квартиру, хотя доподлинно знала, что никаких ценных вещей, способных привлечь грабителя, здесь нет, все, что было можно, я продала, пока болела мама. Исправно заглянув во все шкафы, я вернулась в гостиную и сообщила:
– Все на месте.
– Это что же получается? – нахмурился милиционер с опухшим лицом. – Влезли в квартиру и ничего не взяли?
– Я же не виновата, – развела я руками.
– Какие-то вы чудеса рассказываете.
– Ничего чудесного я здесь не вижу, – огрызнулась я. – Я пришла, увидела, что в кресле сидит незнакомый мне человек, испугалась, спросила, как он вошел… – Словом, довольно подробно описала произошедшее, умолчав лишь об одном: как этот тип, догнав меня в прихожей, стаскивал с меня одежду. Вопросов на эту тему я бы просто не выдержала, даже покраснела при одном воспоминании о недавних событиях, стиснула зубы, но их пришлось разжать, потому что от меня ждали продолжения. Когда я закончила рассказывать, все трое выглядели совершенно несчастными.
– Это что ж выходит, – вздохнул ранее скромно молчавший молодой человек, – маньяк какой-то?
– Какой маньяк? – повысил голос опухший. – Маньяка нам только не хватало.
– Слушайте, я не знаю, маньяк он или нет, – разозлилась я, – но мне жить в этой квартире, так что было бы здорово, если вы его отыщете поскорее.
– Отыщешь тут, – пробубнил себе под нос опухший, но я его прекрасно слышала. Самый молодой засел за бумаги. Мне задали еще массу вопросов, по большей части бестолковых. – Что у нас выходит, – подытожил опухший. – Мужчина проникает к вам в дом, сидит себе в кресле и дожидается вас. Вы приходите, он вынимает лезвие и – чик вам по шее, а потом уходит. Так? А что он сказал при этом? Или молчал?
– Говорил, – без энтузиазма ответила я.
– Что?
– Сказал, что хотел взглянуть на меня.
– Что? – не понял опухший.
– Хотел меня увидеть, – вздохнула я.
– Так вы знакомы, что ли?
– Я первый раз в жизни его видела.
