Пока я шарила глазами в поисках приспособления, при помощи которого могла бы сигнализировать о своем появлении, возле решетки возник молодой человек.
– Вы Полина? – спросил он любезно.
– Полина, – ответила я. Щелкнул замок, калитка открылась, и я вошла во двор.
Со стороны улицы дом не казался особенно большим, но теперь стало ясно, что впечатление это обманчиво. Двор-колодец, куда выходили два окна, был вместительным, в настоящее время здесь стояли четыре машины, а места хватило бы еще для четырех. Слева виднелась наполовину застекленная дверь, в нее мы и вошли.
За столом перед телевизором сидел парень, при нашем появлении повернулся.
– Покажите, пожалуйста, сумку, – очень вежливо сказал мой провожатый.
– У вас что здесь, таможенный досмотр? – растерялась я.
– Извините, но правила общие для всех.
– Смотрите на здоровье, – пожала я плечами, расстегивая сумку. Осмотр их удовлетворил.
– Сюда, пожалуйста.
Тут я сообразила, что технических достижений в доме Мелеха пруд пруди, ибо мне надлежало пройти через штуковину, которые обычно стоят в аэропортах. На этот раз я только ресницами хлопнула, очень опасаясь, как бы чего во мне не звякнуло, но бог миловал и я прошла без происшествий.
– Теперь сюда, пожалуйста.
Ожидая самого худшего, я пошла по коридору, но оказалось, что нервничала напрасно. Коридор, как коридор, правда, я заметила две видеокамеры, но они впечатления на меня не произвели. Зато впечатление произвел дом. Мы поднялись на второй этаж, и я воочию смогла убедиться, сколь причудлива фантазия богатых людей. В углу стоял огромный Будда. Он оптимистично улыбался, выпятив голый живот. Не буду утверждать, что выполнен он был из чистого золота, но позолоченный наверняка. Далее зеленел зимний сад с пальмами, лианами и живым павлином (возле него я притормозила, но он, должно быть из вредности, хвост не распушил). Наконец мы вошли в комнату, выдержанную в китайском стиле. Черный лак, красные драконы, ширма с росписью по шелку, бумажные фонари, шторы на окнах задернуты, один бумажный фонарь горел, в комнате было уютно, но с неким намеком на экзотическую таинственность, точно ты вошел в заколдованный дворец и теперь гадаешь, что тебя ждет: то ли отыщешь золото-бриллианты, то ли головы лишишься.
Под этим самым фонарем на кушетке лицом вниз лежал Мелех, прикрыв задницу полотенцем, а массажистка, похожая на китаянку, трудилась над его спиной. Охранник пропустил меня в комнату и, не сказав ни слова, удалился, прикрыв за собой дверь.
Мелех поднял голову и сказал:
– Располагайся. Мы сейчас закончим.
Я устроилась на кушетке, застеленной ковром, китаянка, если она таковой являлась, а не косила под нее для экзотики, неодобрительно разглядывала меня, не забывая работать руками. Наконец она спросила без малейшего намека на акцент:
– Кто это, дорогой?
– Не твое дело, – ответил Мелех. Физиономия девицы приобрела пунцовую окраску, а я приятно улыбнулась. – Лампочку купила? – спросил меня Мелех.
– Нет.
– Я так и думал. Придется самому позаботиться.
– Очень мило с твоей стороны.
– Дорогой, лежи спокойно, – пискнула девица, – между прочим, присутствие посторонних меня отвлекает.
– Николай Петрович, – хмыкнула я, – раз уж я посетила вас, не могли бы вы надеть халат и отправить вашу девушку по имени Ерунда куда-нибудь подальше?
Девица набрала в грудь воздуха, собираясь с силами для достойного ответа и забыв о работе, а Мелех засмеялся.
– Подай халат и топай, – сказал он китаянке. Она одарила меня взглядом, в котором было все: и лед, и пламень, но халат подала и из комнаты удалилась.
– После моего ухода тебя ждет жуткая сцена, – съязвила я.
– Брось, – усмехнулся он, запахнул халат и уставился на меня. Не знаю, что ему показалось таким забавным в моем облике, но в его глазах плескался смех. – Надумала ко мне переехать? – спросил он.
– Мы не уживемся.
– Дом большой, не захочешь, так и не увидимся.
– Я не тебя имею в виду.
– Да? А кого?
– Хотя бы эту даму с редким именем. Подозреваю, она здесь не одна.
– А тебе-то что? – удивился Мелех.
– Женское общество в больших количествах вызывает у меня депрессию.
Он поднялся, подошел и теперь стоял надо мной, уставясь в мою макушку, потому что я разглядывала ковер под ногами.
