– Когда мы в машину садились, во дворе…
– Он между гаражами стоял.
– Так вы возле моего дома ждали? – догадалась спросить я.
– Точно. Даже проводил вас немножко.
– И Павла видели?
– Само собой.
– Значит, вы верите, что я правду сказала?
– Ну, милая, – присвистнул он, – правда – такая штука… Я и себе не каждый день верю.
– Но если вы во дворе были, когда мы в машину садились, отчего тогда же Мелеха не шлепнули? Чего уж проще…
– Мог бы, – согласно кивнул Феликс, – но уж очень интересно было, что этот гад задумал. Он о моем интересе знает, вот и обнаглел.
– В каком смысле? – не поняла я.
– В прямом. В игры со мной играет, загадки загадывает. Ладно, разберемся. – С этими словами он неожиданно поднялся и зашагал к двери, а я, обалдев от такого счастья, брякнула:
– Эй, а мне что делать?
– Голову лечи, – посоветовал он и исчез за дверью.
Минут пять я приходила в себя, потом вскочила, забыв про наставления врача, и кинулась к двери. На стуле сидел мой страж и дремал.
– Вы его видели? – накинулась я на него. Он не ответил, должно быть, крепко спал, и я, возмущенная такой безответственностью к порученному ему делу, тряхнула его за плечо. В ответ на это мужчина свалился со стула, голова его ударилась об пол, но он так и не проснулся.
– Труп, – ахнула я, пятясь в палату. «Конечно, труп, – билось в мозгу – это Феликс…» Ох, как мне стало нехорошо, я заметалась от окна к двери, подгоняя саму себя. «Давай думай, что делать. Поднять тревогу? Может, он еще жив?» Я выглянула в коридор, мужчина по-прежнему лежал у стены, не меняя позы, коридор был пуст, а тишина стояла такая, будто все разом вымерли. Замирая от ужаса, я наклонилась, схватила вялую руку мужчины и попыталась нащупать пульс. Не знаю, действительно ли я почувствовала слабые толчки или мне только показалось, но я собралась заорать и тут услышала шаги, такой звук могут издавать только каблуки-шпильки. Женщина шла по коридору и вот-вот должна была показаться из-за угла. Значит, живые в больнице остались.
Я юркнула в палату, не соображая толком, что делаю, шаги приближались, я торопливо легла в постель и даже глаза закрыла. Вдруг шаги замерли, послышалось отчетливое: «Господи», потом дверь палаты распахнулась и в нее стремительно вошла медсестра. Я слабо пошевелилась и даже пробормотала что-то, давая понять, что жива.
Женщина выскочила в коридор. Раздался неясный шум, затем послышались шаги, судя по ним и сдержанным голосам, теперь за дверью было никак не меньше трех человек.
В палате появился врач, я села и с испугом взглянула на него.
– Как себя чувствуете? – спросил он.
– Голова болит…
– Ага, – ответил он растерянно и удалился.
Шум за дверью стих, но ясно, что ненадолго. Если я что-нибудь понимаю, сейчас непременно появится милиция. И что я им расскажу? «Думай, думай», – подгоняла я себя. А что тут придумаешь? Больница для меня место не безопасное, к тому же, лежа здесь, до правды не докопаешься, а головы вполне можно лишиться. Сегодня Феликс добрый, а завтра, глядишь, и нет, да, и кроме него, есть еще люди. «Надо сматываться», – прошелестело у меня в мозгу, и в тот момент мысль показалась мне необычайно дельной.
Я села в постели, прикидывая, как воплотить ее в жизнь, заодно напомнила себе, что у меня сотрясение мозга. Впрочем, Олег Сергеевич, лечащий врач, уверял меня сегодня, что рана пустяковая, до свадьбы заживет, и сотрясение тоже так себе, не сотрясение даже, а сотрясеньице. Если поберечь себя, авось и пронесет, голова не развалится. Однако в ночной рубашке и босиком (у меня даже тапок нет) никуда не побежишь.
Я окинула взором палату, точно зная, что ничего полезного здесь не обнаружу, затем прошла к двери и осторожно выглянула. Коридор был пуст. Я вышла, прикрыла дверь и отправилась в сторону, противоположную той, откуда появилась медсестра. Ранее гулять по отделению мне не приходилось, и я шла, что называется, наудачу. Одна дверь, выходящая в коридор, была чуть приоткрыта, в лунном свете виднелись очертания двух кроватей. «Палата», – сообразила я и на всякий случай заглянула туда. Прямо возле двери стояла вешалка, на ней висело несколько халатов, один больничный, теплый, а возле постели, на которой мирно спала женщина внушительной комплекции, стояли тапочки. Я сунула в них ноги – великоваты, но сойдет, схватила два халата и припустилась по коридору. Если меня сейчас поймают, то неприятных вопросов не избежать. Чего доброго решат, что это я дядьку того… «И вправду решат», – перепугалась я и хотела вернуться, но тут дверь впереди распахнулась, и я с перепугу устремилась в боковой коридор, который вывел меня на лестницу.
Я торопливо спустилась с третьего этажа, где располагалось отделение, на первый и оказалась перед запертой дверью, правда, заперта она была изнутри и не на ключ, а на задвижку, так что я без осложнений выскользнула на улицу.
Было холодно – и я поспешила одеться, вместо пальто сойдет больничный халат, а вот со вторым халатом я дала маху – он был на пять размеров больше и волочился по земле.
– Ну надо же, – обиделась я, стараясь хоть как-то его подвернуть. Пока я вела борьбу с халатом, из-за угла показалась машина, осветив фарами пространство перед подъездом. Я поторопилась укрыться в кустах, пробежала вдоль стены и оказалась у другого конца здания, отдышалась и отважно шагнула на
