удивляясь про себя, что хорошего находят в водке люди.
– Я вас очень внимательно слушаю, – вдруг заявил Денис.
– Хотите, чтоб я анекдот рассказала?
– Нет, Полина Викторовна, хочу, чтоб вы мне объяснили, что вы имели в виду, когда сказали, что убивать вас сегодня не собирались. Вам ведь и до этого угрожали, верно? – Я неохотно кивнула. – Вот и расскажите все как есть.
– Я бы рассказала, не будь вы ментом, а так себе дороже…
– Да что за предубеждение такое, почему все милицию как огня боятся?
– Это вы не у меня спрашивайте, а у всех. Пусть они и ответят.
– Вы за эти дни ни с кем из друзей не виделись. Так?
– Откуда знаете? – нахмурилась я. – Следите за мной, что ли?
– Я не знаю, я спрашиваю. Ну так прав я?
– Правы. И что?
– Нет у вас друзей, которым можно тайну доверить. И родственников нет, от милиции шарахаетесь. Вот и выходит, что в трудную минуту вы остались одна, посоветоваться не с кем и не на кого опереться. В сыщиков играете, головой рискуете… Вы его очень любили?
– Кого? – зло спросила я и поспешно отвернулась, налила еще водки, выпила, не дождавшись Дениса, и стала катать хлебный шарик. – Да, очень, – ответила я тихо. – Сначала было так больно – жить не хотелось, а теперь еще больнее, потому что… – Я все-таки заревела, прикрыв глаза ладонью, но довольно быстро справилась с эмоциями: неловко распускаться перед чужим человеком.
– Полина, – кашлянув и пряча глаза, сказал Денис, – вы ни в чем не виноваты. Есть такая штука – судьба. Иногда от нее здорово достается.
– Вам-то откуда знать? – раздраженно спросила я.
– У меня мать с отцом погибли, когда мне одиннадцать лет было. Жил у тетки. А у той своих двое и муж пьяница. Так что жизнь у меня была не безоблачная, и кое-что я понять могу.
– Вы меня извините, – вздохнула я. – За все эти колкости, за то, что вам «спасибо» не сказала, и вообще…
– Так сейчас скажите, – улыбнулся он.
– Что вам сказать?
– Спасибо, конечно.
– Спасибо вам, Денис Сергеевич, – засмеялась я.
– Пожалуйста, помочь красивой женщине мой долг.
– Вот уж не думала услышать это от вас.
– Насчет долга?
– Насчет красоты.
– Это вы хитрите. Знаете прекрасно, что красивы, на комплименты напрашиваетесь?
– Вы бы лучше водку пили, а не болтали глупости.
– Водки я выпью, а вы мне расскажите, что тут вокруг вас происходит.
– Этому в школе милиции учат? – улыбнулась я. – Комплимент сделали, душевно поговорили, а потом не спеша вытянули всю подноготную?
– Из вас вытянешь. А комплимент я сделал совершенно искренне. И еще бы сделал, да боюсь выгоните. Вы, когда сердитесь, на расправу скоры, а водки еще больше полбутылки и закуска хорошая…
– Ладно, – кивнула я. – Поваляли дурака, и хватит. Предупреждаю сразу: никаких заявлений писать не буду, и ничего из того, что сейчас скажу, в милиции повторять не стану. Вы правы, посоветоваться мне не с кем, да и вообще… У того, кто сегодня меня встретил в подъезде, на ладони татуировка: крылатый змей. Свет со второго этажа падал, и я увидела на секунду всего, но татуировку узнала сразу, потому что не так давно очень хорошо ее рассмотрела. – Денис молчал, выжидающе глядя на меня, и я продолжила: – Я вам в прошлый раз не всю правду сказала. Московская квартира есть, только оформлена она не на мужа, а на Бычкова Вячеслава Дмитриевича. Он живет в нашем городе. Одно это меня должно было насторожить, а я с фотографией Глеба к нему поперлась.
– Со свадебным снимком? Так там его узнать невозможно…
– Нет. Один художник нарисовал его портрет по памяти. Портрет в спальне стоял, а потом его кто-то в клочья изрезал. Перед поездкой в Москву я сфотографировала его «Полароидом», фотография осталась у меня.
– И вы пошли с ней к Бычкову? – простонал Денис.
– Да. Я думала, может быть, ему что-то известно о моем муже. Должно быть известно, раз квартира оформлена на его имя. Глеба он узнал, два года назад ехали в одном купе.
– И до сих пор помнит?
– Глеб произвел на него впечатление. Тогда же Бычков и паспорт потерял. Думаю, Глеб им и воспользовался.
– Очень похоже на правду.
