болталась по городу. Меня мучила тоска. Я уговаривала себя, что время пройдет, а вместе с ним и те чувства, что я сейчас испытываю, и это было правдой, потому что все проходит. Но в настоящий момент мне было от этого не легче, и я начинала реветь, как мне казалось, без причины, но причина-то была, и, может быть, поэтому слезы не приносили мне облегчения.
Я не заметила, как стемнело. На улицах зажглись фонари. Не спеша прогуливались прохожие, горели огни реклам многочисленных кафе и баров, машины обгоняли друг друга, из джаз-клуба доносилась музыка. В другое время я бы непременно вышла из машины, чтобы немного потолкаться в толпе, поглазеть на людей, выпить кофе на открытой веранде… Сейчас меня раздражало все это, вызывало отвращение, близкое к ненависти, и я заспешила домой.
Поставила машину в гараж и побрела к своему подъезду, машинально взглянув на окна своей квартиры. Надо было оставить свет в коридоре, была бы иллюзия, что меня кто-то ждет…
Я набрала код замка, потянула на себя тяжелую дверь и на мгновение замешкалась: в подъезде не горел свет. Такое было впервые. Что же мне теперь, на улице ночевать или бежать к знакомым из-за того, что в подъезде лампочка перегорела? Я решительно шагнула вперед, захлопнула дверь и уже поднялась на первую ступеньку, когда почувствовала, что за спиной кто-то есть. «Бежать, – вспыхнуло в мозгу, – преодолеть три ступени и позвонить в первую же квартиру». Но в ту же секунду кто-то схватил меня за плечи, ладонь стиснула мне рот, и я замерла, парализованная страхом. Кажется, очень долго ничего не происходило. Мы просто стояли, и я не могла шевельнуться. Мужчина, стиснув мои плечи, очень крепко прижимал меня к себе. Мне было трудно дышать. Он чуть передвинул свою ладонь, и я смогла глубоко вздохнуть, и тут он тихо сказал:
– Ехать туда – плохая идея. Очень плохая.
Он отпустил меня, легонько толкнул вперед, но сил удержаться на ногах у меня не было, и я повалилась на ступеньки, больно ударившись коленом. На втором этаже горела лампочка, и туда, где я сейчас была, доходил слабый свет, и в этом свете я на какой-то миг увидела мелькнувшую передо мной ладонь с татуировкой. Крылатый змей. Никакого сомнения, точно такой, как у Бычкова. «Ах ты сволочь», – разозлилась я, забыв про недавний ужас, встала, резко повернулась, но увидеть его не успела, пальцы коснулись моей шеи, ступеньки выскользнули из-под ног, а мир вокруг куда-то уплыл.
– Полина Викторовна, – настойчиво звал мужской голос, я разлепила глаза и едва не заорала: прямо передо мной была чья-то окровавленная физиономия. – Не бойтесь, это я, Коптелов. Вы меня слышите?
Теперь я не только слышала, но и начала понимать, что происходит. Я сижу на ступеньках, привалившись спиной к перилам, а рядом стоит Денис Сергеевич, вытирая разбитое лицо платком. Вокруг толпятся мои соседи в пижамах и халатах и с испуганными лицами.
– Я вас слышу, – с трудом произнесла я и начала подниматься. Сразу же несколько человек пришли мне на помощь. – Спасибо, – пробормотала я в крайней досаде. Мало мне проблем, так теперь соседи на все лады будут обсуждать случившееся со мной. Черт бы побрал этого Дениса: незачем было устраивать сборище в подъезде. Впрочем, очень возможно, что Денис спас мне жизнь, так что злюсь я на него совершенно напрасно. – Идемте, – сказала я ему, поднимаясь по лестнице. Денис двинулся следом. Соседи еще некоторое время постояли и начали расходиться.
Я нашла ключи от входной двери и протянула их Денису, руки у меня дрожали, так что вряд ли я попаду ключом в замок.
– Может быть, вызвать врача? – испуганно спросил Денис, распахивая передо мной дверь. – На вас лица нет.
– На вас тоже, – вздохнула я. – Что произошло? Как вы вообще здесь оказались, и почему вы весь в крови?
– Я… – начал он, но я перебила:
– Подождите. Идемте в ванную, у меня спирт есть, промоем ваши раны.
– Ничего промывать не надо, – вроде бы испугался он. – Мне бы только умыться… Может, стоит позвонить кому-то из ваших знакомых?
– Это еще зачем? – удивилась я.
– Чтобы они остались у вас. Честное слово, вы меня здорово напугали. Бледная, как мел, и вообще…
– Вы милицию вызвали? – спросила я, чувствуя себя значительно лучше.
– Между прочим, я сам милиция.
– Вот и отлично, а я «Скорая помощь».
Он умылся, осторожно вытер лицо полотенцем. Лоб его был сильно рассечен, вновь начала сочиться кровь.
– Садитесь вот здесь, – тоном, не терпящим возражений, заявила я. Он покорно сел, а я осмотрела рану. Она была не очень глубокой и, по-видимому, неопасной. – У вас голова не кружится? – спросила я на всякий случай. – Надо бы показаться врачу, вдруг сотрясение.
– Хряснулся башкой о батарею, эка невидаль. Со мной случались вещи и похуже.
– Надо же. Как-нибудь расскажете. А сейчас терпите, будет немного неприятно.
– Что это такое? – принюхавшись, поинтересовался он.
– Спирт, естественно. Сейчас промою вашу рану и заклею пластырем. – Он оказался очень терпеливым пациентом, иногда морщился, но в общем вел себя образцово. – Ну вот, – заметила я, закончив процедуру, – до свадьбы заживет. Или вы уже женаты?
– Нет, бог миловал.
– Вы что, женоненавистник? – усмехнулась я.
– Наоборот. Просто при моей работе, прежде чем жениться, надо хорошо подумать.
– Ах, ну да, конечно. Суровые милицейские будни. Сериалы я смотрю… Ладно, выметайтесь на кухню, вскипятите чайник, в холодильнике бутерброды, на столе пирожные. А мне надо привести себя в
