вырвутся наружу.
Я стояла, сцепив за спиной руки, с глазами, полными слез. Он поднялся, встал напротив меня. Я очень боялась встретиться с ним взглядом, голова шла кругом, мне было трудно дышать.
– Поцелуй меня, – попросила я тихо, – пожалуйста.
Он нашел мои губы, и я обняла его, преодолевая брезгливость, прижимаясь к нему все крепче и крепче, но он опять отстранился.
– Нет, – сказал он с горечью, – ты же меня возненавидишь.
Я заревела, уткнувшись в его плечо, и он принялся утешать меня, легонько поглаживая волосы, плечи, точно я была маленькой девочкой.
– Я веду себя как последняя дура, – сказала я, вытирая нос платком.
В конце концов мы занялись приготовлением обеда и успешно справились с этим. Говорили о разных пустяках, глядя друг на друга, точно напроказившие дети. И он и я боялись ненароком вернуться к запретной теме. Только когда приступили к трапезе, я вдруг сказала очень серьезно:
– Ты не прав. Я никогда не прощу. Никогда.
И по выражению его глаз поняла: он поверил.
Я мыла посуду после обеда, Денис курил, лениво поглядывая в окно, наконец он со вздохом сказал:
– Значит, ты хочешь слетать в Екатеринбург? – Я кивнула, испытывая в тот момент чувство вины. – Что надеешься отыскать?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Должна быть связь. Между моим первым мужем, Деревягиным и Глебом. Я нашла в столе Глеба бумагу с именем Деревягина. Клочок бумаги, а там фамилия, имя и отчество, больше ничего. Еще было письмо с угрозами. Очень похоже на шантаж. – Денис нахмурился, забыв про сигарету, которая дымилась в пепельнице. – Когда ты мне сказал про убийство в гостинице…
– Мне вот что пришло в голову… – перебил Денис. – Кстати, письмо с угрозами ты сохранила?
– Да, – кивнула я, прошла в спальню и вскоре вернулась оттуда с обрывком письма. – Вот.
– Любопытно, – прочитав текст, заявил Денис. – Так вот, по поводу умной мысли, что меня посетила. Допустим, Деревягин, желая изобличить убийцу друга, интересуется тобой и при этом каким-то образом узнает о прошлом Глеба. Начинает его шантажировать…
– Деревягин солидный человек. Шантаж скорее подходит бывшему адвокату Лиховскому.
– Допустим. Твоему мужу деваться некуда, и он решает скончаться. В очередной раз. Деревягин является сюда…
– Он был очень возбужден, узнав о смерти Глеба.
– Вот-вот. Денежки уплыли…
– Вряд ли Деревягин мог опуститься до шантажа.
– Мог, не мог, что мы, в сущности, о нем знаем? Допустим, все-таки мог. Тогда вполне понятно, что от него избавились.
– Кто избавился?
– Твой муж, если он жив, или его дружки, если Глеб скончался.
– Зачем дружкам убивать Деревягина?
– А зачем это твоему мужу, если считается, что он погиб? Причина наверняка есть, но мы ее не знаем. Очень бы хотелось потолковать с Лиховским. Боюсь только, как бы нас не опередили.
– Кто? – испугалась я.
– Тот самый человек или те люди, кто поспешил избавиться от Деревягина.
– Парень с татуировкой?
– Возможно. Кстати, я позвонил приятелю, который занят этим делом. Бычков ведет себя на редкость смирно. Наблюдение за ним ничего не дало. Абсолютно. Единственная причина, по которой он все еще интересует следствие, – это татуировка.
– Два человека с одинаковой татуировкой? И Бычков абсолютно ни при чем?
– Очень сомнительно, если учесть предысторию твоего с ним знакомства.
– Действительно, разумные объяснения в голову не приходят, – подумав немного, констатировала я.
– Что ж, будем надеяться, что в Екатеринбурге что-то прояснится, – вздохнул Денис.
– Мы туда поедем? – робко поинтересовалась я.
– Разумеется.
– Сегодня?
– Да. Только вместо самолета отправимся на машине.
Мне показалось это не очень разумным, но возражать я не стала.
– Если выехать через пару часов, к утру будем там. – Я согласно кивнула. – Мне надо наведаться на работу.
– Во сколько встречаемся?
