Однако сегодня, выбравшись из берлоги, Глеб вдруг обнаружил, что ноги сами несут его к трем разлапистым деревцам в полукилометре от корабля. Он остановился, нахмурился, но затем криво усмехнулся, тряхнул головой и двинулся дальше, на ходу утоляя аппетит ярко-фиолетовыми ягодами, вызревающими на стелющемся по всему болоту кустарнике…
Глеб поерзал на ветке. Никаких видимых признаков корабля не наблюдалось. Он покрутил головой, обозревая окрестности, но шей, будто пружина, почему-то быстро разворачивала голову обратно. Решив больше не играть в прятки с самим собой, Глеб, спрыгнув с дерева, побрел по колено в жиже к островку, на который он выбрался, выкарабкавшись из застрявшей в толще болота шлюзовой камеры.
Спустя десять минут он вынырнул из мутной жижи и выполз на островок. Корабль лежал на глубине десяти метров. Судя по тому, что границы болота увеличились ненамного, он просто собственным весом выбил в мягкой почве болотного дна огромную ямину, не только принявшую его в себя практически полностью, но и, кроме того, еще и основательно углубившую этот участок болота. Восьмиметровый отросток с пузырем шлюзовой камеры был на прежнем месте. Глеб даже не стал приближаться к нему, а только обогнул по короткой дуге.
Глеб сел, рывком стряхнул с головы местную разновидность ряски и тупо уставился на мхи. На него навалилась страшная тоска. Старательно подавляемая эти полтора месяца, укрытая завалами новой информации, ощущений, борьбой за выживание, загоняемая вглубь почти инстинктивной психорегуляцией, она вдруг прорвалась и рухнула всей мощью горного селя на его сознание. Глеб до боли стиснул зубы, но отчаяние наконец прорвало все плотины и захлестнуло каждую клеточку его мозга. Да, он выжил. Но что ему предстоит?! Еще сотня лет жизни? Один! На чужой планете. ОДИН! Бессмысленное существование. Все знания, которыми он был напичкан под завязку, здесь ничего не стоили. Большая часть навыков и умений была ни к чему. Что он мог? Исследовать этот мир — в какой-то мере. Но что дальше? Как сохранить накопленные им знания? Высекать на скале или делать фрески в пещерах? И через сколько тысяч или миллионов лет корабли Содружества наткнутся на этот неизвестно где расположенный мирок?!
Когда Глеб очнулся, его горло саднило, на опухших губах запеклась пена, кулаки были разбиты в кровь. Видимо, он в исступлении колотил ими по земле. Глеб приподнялся на руках и сел. Никогда с ним не было ничего подобного. Видимо, умение мыслить, анализировать на нескольких уровнях сознания, которым обладали все офицеры Корпуса, сейчас сыграло с ним злую шутку. Отчаяние, зародившееся еще с момента взрыва, копилось и копилось, чтобы черной тяжелой массой прорваться сквозь все барьеры и пороги, сквозь все заслоны тщательно тренированной психики и обрушиться на мозг вспышкой бешенства, помутнением рассудка и страшной тоской.
Глеб провел рукой по лицу, как бы смывая наваждение, глубоко вздохнул и, поднявшись, подошел к кромке болотной жижи. Все, эта вспышка отчаяния открыла для него многое в нем самом. Оказалось, он вовсе не тот, крутой, не теряющийся ни в каких ситуациях, дальний разведчик, повелитель пустоты, к которому еще десять лет назад (после ухода Марион) приклеилось холодновато-уважительное прозвище Скат, а человек, у которого есть нервы и который вполне может впасть в панику. Глеб несколько минут сидел, прикрыв глаза и успокаивая дыхание, а затем тяжело поднялся на ноги, бросил еще один взгляд в сторону трясины и… ему вдруг очень захотелось еще раз нырнуть в ее мерзкие глубины и последний раз дотронуться до холодного, мертвого, но… земного корабля.
Завтра он составит скрупулезный план исследований. Завтра он распишет себе жизнь по минутам на годы вперед. Завтра он станет сухим, бесстрастным педантом, в сотнях мелочей топящим всякое воспоминание о Земле. Иначе не выжить, отчаяние будет возвращаться снова и снова, пока не затопит разум окончательно, и тогда однажды его тело встретит рассвет, раскачиваясь на какой-нибудь прочной ветке дерева на окраине болота. Но сегодня… Сегодня он еще может позволить себе этот глупый, сентиментальный поступок.
Глеб согнул ноги и, резко оттолкнувшись, без всплеска, как упавший в воду клинок, вошел в болотную жижу.
Когда его ладони нащупали покатую поверхность шлюзовой камеры, он непроизвольно, как бы прощаясь, изо. всех сил надавил на мембрану, как будто она могла расступиться и пропустить его в свое мертвое нутро, и… рухнул в открывшееся отверстие. В первую секунду он ничего не понял. Этого ПРОСТО НЕ МОГЛО БЫТЬ! На мертвом корабле мембрана шлюза не может открыться! В голове метались обрывки мыслей, и только в самой глубине подсознания вдруг вспыхнул и стал разгораться какой-то огонек. И когда этот огонек окончательно разгорелся, Глеб засветил себе по лбу с такой силой, что заболела ладонь, и расхохотался нервным, судорожным, но счастливым смехом. «Баран! Кретин! Тупица! Забыл! Забыл!!!» Глеб давился смехом и захлебывался обрывками мыслей.
КОНТУР АВАРИЙНОЙ РЕГЕНЕРАЦИИ!
Сейчас там, на глубине десяти метров, под мощной броней корабля бушевали температуры ядерного синтеза. Метались между броневыми стенами миллионы рентген излучений. Корабль рождался заново. Впрочем, забыть было немудрено. Контур аварийной регенерации не может действовать, когда пилот находится внутри корабля.
А пилоты покидали корабли только в обитаемых мирах. Где он тем более не нужен, поскольку во много раз проще отбуксировать корабль на верфь и там восстановить. Никогда еще он не включался в космосе во время выполнения задания. И вот!
Глеб всхлипнул и замолчал. Да-а, парень. Нервишки у вас? Две истерики за последний час. И это Скат? Ну и черт с ним! Жизнь приобретала цвет, вкус и запах. А главное — СМЫСЛ!
Глеб сосредоточенно укладывал слеги, не обращая внимания на сопение, визги и всхлипы испуганного стада за спиной. До островка оставалось метра два-три. В принципе оставшееся расстояние можно было перепрыгнуть, но в стаде были две беременные женщины и десяток детенышей. Поэтому Глеб старательно уложил три оставшиеся лесины в болотную жижу и ловко скользнул по ним на берег. За ним, шатаясь и повизгивая от страха, перебралось все стадо.
Глеб устало опустился на землю у одного из деревьев. Стадо разбрелось по островку. Мужчины и женщины, взрослые и детеныши карабкались по деревьям, рвали сочные крупные плоды и, урча, там же, на ветках, уплетали добычу. Сок тек по шеям, животам, рукам. У одного дерева с особенно крупными плодами возникла стычка. Глеб несколько минут раздраженно наблюдал, как двое здоровенных мужиков, злобно рыча и подвывая, молотили друг друга, царапались, впивались друг другу зубами то в голень, то в бедро. Потом громко рыкнул. Мужики испуганно откатились в сторону и, забыв о стычке, потрусили в дальний конец рощицы. Глеб проводил их взглядом, откинулся на спину и прикрыл глаза…
Он встретил это стадо три недели назад. Первую неделю после того путешествия к кораблю Глеб не отходил далеко от места падения «Громовой птицы», время от времени возвращаясь на островок, ныряя к камере и млея от мысли, что через каких-то пару месяцев он усядется в знакомое пилотское кресло, положит руки на контактные пластины и… распростится с этим роскошным приключением у причалов родной Базы. Но потом спохватился. У него не так уж много времени, а он так бездарно его теряет. Исследованный район ограничивался окружностью радиусом километров в пятнадцать с центром в районе его берлоги, а конкретно — участком болота, в котором лежал корабль, и куском прилегающей местности. А с вершин самых высоких деревьев на горизонте в сизоватой дымке просматривались горы. Кроме того, на планете был и океан. Разумной жизни быть не должно. Искалеченный' пул исследовательских контуров корабля все-таки успел произвести измерения мощности М-поля почти в полутора миллионах точек поверхности и нигде не обнаружил даже зачатков разумной мыслительной деятельности. Поэтому, когда Глеб отправился в глубь окружающих болото лесов, он опасался только крупных хищников, которые здесь явно были. Хотя, видимо, в районе болот их было мало, но кое-какие обглоданные останки попадались.
Встреча произошла на шестой день пути. На закате, когда Глеб уже подыскивал себе место для ночлега, он вышел на открытую полянку и… замер, почувствовав опасность. Кто-то собирался на него напасть. В принципе это было не ново, за время своего путешествия позавтракать Глебом попыталась уже добрая дюжина различных представителей местного животного мира, причем на этот раз этот кто-то отнюдь не рассматривал его в качестве пищевого компонента. Он быстро вычислил количество и место расположения нападавших по векторам распространения местной напряженности АТ-поля и приготовился к отражению атаки, но… был просто ошарашен видом четырех голых мужиков, кинувшихся на него из густых зарослей. За что немедленно поплатился. Его тут же сбили с ног, пару раз заехали по голове
