испугался, и револьвер как-то сам выстрелил… – Денис поежился и вдруг сказал: – Саша, что это?
Я провела рукой по свитеру и только тогда сообразила, что он насквозь пропитан кровью.
– Он тебя ранил, да? – испуганно зашептал Денис, левое веко у него стало дергаться, я протянула руку и коснулась его лица.
– Все нормально. Зацепил немного, с перепугу я даже не почувствовала. Кончай трястись, не умру же я… лучше поищи аптечку.
Денис полез на заднее сиденье, а я прикрыла глаза. Во рту было сухо, голова кружилась, боль в боку стала ноющей, надсадной.
«А что, если я умру? – с ужасом подумала я. – Ночью, во сне, а Денис проснется утром рядом с трупом… у него и так глаз дергается…»
– Нашел, – обрадовался он, возвращаясь на сиденье рядом со мной, руки его дрожали, он кусал губы, но, в общем, держался молодцом.
Я стащила свитер и осмотрела свой бок… Господи Боже… Неужели там во мне и правда пуля? Нет, тогда бы я умерла. Но ведь не все умирают сразу… и крови-то сколько… самое время упасть в обморок. Один раз я уже видела себя окровавленной: лет двадцать назад, в пионерском лагере. Я умудрилась встать на разбитую бутылку и разрезала пятку, бежала к пионервожатой, оставляя на пути кровавый след. Именно это меня и доконало, я хлопнулась в обморок, радуясь возможности ничего вокруг не видеть. Сейчас было самое время сделать то же самое. Но рядом сидел Денис, а не пионервожатая, и об обмороке нечего было и мечтать.
– Пуля прошла вскользь, – с умным видом заявила я. – Повезло, только задело слегка.
«И откуда во мне столько крови? Говорят, в человеке литра четыре, не больше, а из меня, верно, целое ведро вылилось: и тут не как у людей». Я скомкала бинт и стала аккуратно вытирать бок, челюсти сводило от боли. Через несколько минут кровь я немного смыла, но рана теперь выглядела еще ужаснее. Я точно знала: ее надо чем-то обработать, иначе будет заражение и я умру.
– Найди стрептоцид, – попросила я Дениса, чтобы отвлечь его от созерцания моих ран и чем-то занять. Таблетки нашлись, я растолкла их и посыпала рану. Смотреть на свой бок было невыносимо до тошноты. Как люди могут работать хирургами? Ужас какой!.. «А что, если все это начнет гнить и воспаляться, не помню, как данный процесс правильно называется… А если там во мне действительно пуля, что она будет делать? Конечно, не пуля что-то будет делать, а как все это будет происходить? Я умру сразу или какое-то время смогу двигаться, постепенно теряя силы? Мальчишку надо куда-то пристроить. Уехать километров за триста, сейчас каникулы. Денис выглядит совершенно больным, пойти к врачу, если повезет, его положат в больницу… А что дальше? Да не знаю я, что дальше… Если я вот так загнусь на его глазах, будет лучше?»
«А чего это тебе загибаться? – спросил невесть откуда возникший внутренний голос. – Пуля, может, есть, а может, и нет, наверное ты не знаешь, и вообще в медицине ты дура дурой. Рану надо обработать спиртом или водкой на худой конец и перевязать. Вполне возможно, что ты дотянешь до глубокой старости. От нытья толку никакого, лучше успокой мальчишку и ложись спать».
– Помоги мне забинтовать все это, – попросила я Дениса. Он охотно принялся за дело, руки его дрожали, но и я тряслась, после пережитых ужасов – это в пределах нормы.
Я надела чистую футболку – запас свитеров кончился, но в машине было тепло, – велела Денису развесить вещи и обувь пристроить ближе к печке, а сама занялась трофеями. Вид оружия вызывал нервную дрожь, и я поскорее отложила его в сторону, а вот бумажники будили живой интерес. Не то чтобы я обнаружила в них что-то очень важное, главное, что Денис, видя меня потрошащей чужую собственность, успокоился. Правда, спросил пару раз:
– Саш, ты как?
– Нормально, – попытавшись придать голосу некоторое удивление, ответила я. Он приглядывался ко мне, а я стискивала зубы и вытирала со лба испарину, стараясь делать это незаметно. Поэтому возня с бумажниками была очень кстати.
В общей сложности я набрала девятьсот долларов, пять сотен российскими и икону «Богородицы» в серебре. Она была завернута в замшу и лежала в одном из отделений кожаного бумажника. Я тщательно осмотрела икону, вещь старинная и явно дорогая. Интересные люди за нами охотятся, пинать женщину, храня у груди лик Божьей Матери, чересчур затейливо для моего разума. Ладно, о вкусах не спорят.
Я нашла два паспорта, из которых узнала имена покойников и их адреса, а также место работы одного из них: в бумажнике лежал пропуск. Пинавший меня Юра работал охранником на мясокомбинате. Водительское удостоверение и документы на машину я тоже просмотрела. От «Опеля» придется избавляться, а жаль: хорошая машина. Никогда раньше не приходилось садиться за руль такой красавицы, обидно, что повод для данного события такой невеселый.
Денис убрал оба бумажника в «бардачок», и я попробовала пошевелиться, очень неудачно кстати, и сказала:
– Давай спать.
Устроив себе вполне комфортабельное ложе, мы легли, я, правда, взвыла и вроде бы побледнела, потому что Денис опять испугался.
– Ты не обращай внимания, – посоветовала я. – Сам знаешь: палец обрежешь – и то больно. А здесь выдрало целый кусок. Оттого и болит, а я несдержанная и вою. Но от этого не умирают, и беспокоиться совершенно не о чем. Через пару дней все будет отлично.
Он не очень поверил, но вроде бы успокоился, лег и только тут обратил внимание на телефон, да и то потому, что тот неожиданно ожил.
– Что это? – насторожился Денис, тыча пальцем, а я, подумав немного, решила проявить любопытство. Мужской голос позвал:
– Юрик?
Я подумала, стоит ли отвечать, пока я думала, мужчина нетерпеливо повторил:
– Юрка, где вы?
