великолепным знатоком человеческой природы, Силлю спасла от распада не одну семью, «консультируя» жен, к которым охладели мужья, помогая вновь вернуть первоначальное чувство…
Увы, чем ближе описываемые в дневнике события к нашему времени, тем больше они утрачивают свое первоначальное очарование. История любви рассказчицы с демоническим красавцем белоэмигрантом, поэтом и кокаинистом, излишне мелодраматична и слишком напоминает второразрядную русскую психологическую прозу, а трагические события Первой мировой, Октябрьской революции, а потом и культурной невольно затмевают собой драматизм выдуманной биографии.
Фрагменты дневника перемежаются в книге историей отношений автора и его новой возлюбленной — казалось бы, их связывает взаимная страсть, но Лина ведет себя странно: какая-то мрачная тайна кроется за ее внешней бесшабашностью. Является ли девушка воплощением все той же бессмертной лисицы-оборотня, решившей дать герою то, чего ему недостает более всего — ощущения полноты бытия, уверенности в себе? Или «земные», «сложные» отношения двух обычных людей призваны подчеркнуть великодушие и щедрость нелюдя-лисицы? Похоже, автор сознательно пользуется приемом недоговоренности, оставляя простор для читательского воображения — точь-в-точь как мастер китайского рисунка по шелку.
Итак, перед нами на протяжении нескольких веков на фоне меняющихся исторических декораций разворачивается история души — познающей, прощающей и любящей. Хочу заметить, что в современной отечественной фантастике, увлеченной социальными моделями, психологический роман, да еще читающийся как увлекательный триллер, — явление редчайшее. Еще одно достоинство романа — его абсолютная несхожесть с многочисленными эпигонскими подделками «под Стругацких». Скорее автора можно упрекнуть в излишнем уважении к модному Павичу и неисчерпаемому Борхесу.
Издательство «Новая Космогония», похоже, решило освоить пустовавшую до недавних пор экологическую нишу «массово-элитарной» литературы, где сюжет играет хотя и важное, но не основополагающее значение, уступая первенство «драме людей и идей». Такую литературу лучше читать в кресле, под торшером, с плошечкой сакэ под рукой…
ЧИСТО ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ВОПРОС
Желание многих издателей-неофитов обосновать НФ-идею, заложенную в произведении, выглядит трогательно — и столь же нелепо. Последнее особенно заметно, когда в ход идет «тяжелая артиллерия» в виде предисловий, подписанных кандидатами и докторами наук, рассуждающими о том, что автор не слишком удалился от «физической картины мира». Пугливым доброжелателям невдомек, что фантастика не нуждается в физических (математических, биологических, этнографических etc.) обоснованиях, как и реалистическая проза не ждет разъяснений психоаналитика или политолога. Фантастика — сама себе «картина мира», во всяком случае, для читателей, принимающих законы жанра. Любитель фантастики и есть тот самый «идеальный эксперт», которого, отчаявшись, конструировали в своем воображении гении XX века — от Эйнштейна до Винера: он заведомо толерантен к авторской концепции, достаточно эрудирован в смежных областях и потому готов воспринимать «безумную» идею в том случае, если в ее раскрытии есть внутренняя- логика.
Не удержалось от научных объяснений и московское издательство «Новая Космогония», не так давно появившееся на фантастической ниве. Туманное предисловие кандидата филологических наук В. Трифонова к повести Арсения Керзина «Логос» выводит авторскую идею из построений С. Кьеркегора, невольно придавая произведению не художественный, а научно-популярный смысл, что заставляет критика тут же начать рассуждать в логике коллеги. Забыв о литературном материале, рецензент готов доказывать всем и каждому, что ни малейшего отношения к Кьеркегору повесть не имеет, что вырастает она из малоизвестной в России лингвистической теории Л. Витгенштейна или, если брать прозаические образцы, из романа Айрис Мердок «Под сетью слов»… Вот она — провокационная роль издательских предисловий.
Читателю, слава Богу, подобные экскурсы абсолютно безразличны.
С автором повести — в отличие от автора предисловия — спорить не хочется. Его «лингвистический урок» подан легко и ненавязчиво, он проведен по законам интеллектуального детектива, причем решенного не столько конфликтом концепций, сколько противоборством характеров.
Контакт — проблема, почти забытая в нашей фантастике. Удивительно — тема, с точки зрения профессиональных возможностей, богатейшая, за рубежом разрабатывается весьма активно, однако у нас практически потеряна[2]. Что тому причиной — погруженность в собственный быт или, извините, леность ума, неизвестно, но, как говаривал герой В. Бахнова, «трамвай проезжает мимо».
Арсений Керзин, видимо, не зная об этом негласном табу, решился предложить свой вариант контакта на суд читателей.
Поисковый корабль землян обнаруживает планету, населенную братьями не только по разуму, но и по телу — туземцы очень похожи на людей. Однако после предварительного изучения на смену радости приходят вопросы: цивилизация, насчитывающая, по мнению специалистов, втрое больше столетий, чем земная, находится на уровне Средневековья с робкими вкраплениями эпохи Просвещения.
Теория ядерной, космической, экологической катастрофы, отбросившей общество назад, отпадает довольно быстро, поскольку никаких следов подобного не обнаруживается. Планета, представляющая собой единый социум, выглядит вполне благополучно — по крайней мере по тем данным, которые удается получить с орбиты. Ученые берутся найти ответ и в случае необходимости помочь туземцам.
Экипаж корабля — отнюдь не лучшие, а вполне стандартные представители человечества. Только этот стандарт выглядит на фоне нашей фантастики абсолютным и даже пугающим новаторством: команду составляют и возглавляют вполне приличные люди! Не хамы, не циники, не рвачи, не политики, желающие утвердить экспедицией свою дальнейшую карьеру, а просто земляне, вдохновленные — в меру, без пафоса — своей миссией. Нормальные люди, со своими проблемами, даже мелкими дрязгами и обидами, но вполне сознающие, что такое совесть, долг, ответственность.
Подготовленный читатель (а неподготовленные тут же отложат книгу) внезапно для себя обнаружит знакомые интонации и начнет гадать: а нет ли среди героев «Логоса» приятелей Ивана Жилина или Леонида Горбовского? Ведь, несмотря на оскал нынешней минуты, теорию «вертикального прогресса» никто не отменял. Правда, по грустной иронии истории эту сугубо отечественную разработку взяли на вооружение зарубежные исследователи. Именно там сегодня в достатке благородных космонавтов, в поте лица спасающих чужую цивилизацию, именно там экипажи кораблей комплектуются из специалистов- бессребренников, именно там в цене Совесть и Честь. Все это подчас бывает убого, нередко смешно, но зато очень по-нашему, по-человечески…
Повесть Арсения Керзина — запоздавшая попытка восстановить справедливость и «право первородства». Две трети экипажа носят русские имена — и никто из них не является душегубом, подлецом, законспирированным агентом ГРУ или тайным извращенцем. Все они прежде всего
Это «если» — граничное условие всей миссионерской деятельности землян, ибо навязывать контакт строжайше воспрещено.
Экипаж, естественно, согласен с предписанием, поскольку за ним стоит вся философия обновленного человечества. Но представьте себе другое «если»: какова будет реакция людей, коли контакт отрицается изначально!
