Зойка посмотрела свирепо:
– Тошнит меня от пьянства. Думаешь, я и в самом деле с катушек съехала?
– Кто тебя знает.
– Кто тебя знает… – передразнила Зойка. – Ну, подурила малость… уж больно мне обидно стало, что эта… Ладно, хрен с ними, пусть живут да радуются. Я тоже проживу.
– Ты как в этой общаге очутилась?
– Что ж мне, с ихним семейством жить? А комендантша здесь – подруга моя, вот пустила.
– Ага. Денег у тебя, конечно, нет?
– Откуда ж им взяться? – удивилась Зойка.
– А пьешь на что?
– Самогон поставили, молочный бак… или два… Не помню. Дешево и зло.
– Бак кончился?
– Само собой. Это браги бак, а самогонки из нее значительно меньше выходит.
– Еще поставите?
– Виталия Константиновна, уймись ради Христа, я все поняла и прочувствовала. И уже начала новую жизнь. Все? В завязках я, вот те крест. – Зойка перекрестилась и тяжко вздохнула: – Не поверишь, сегодня под утро проснулась, а на душе так тошно, думаю, сейчас пойду и удавлюсь. Слава богу, ты на соседней койке дрыхла. Посмотрела на тебя, подумала и решила, что помирать мне ни к чему. В общем, кризис миновал и со мной полный порядок.
– Здорово, – кивнула я, подошла к окну и стала разглядывать двор-колодец с тремя чахлыми березами. – Поехали со мной, – попросила я тихо.
– Куда? – вроде бы удивилась Зойка.
– Ко мне. Чего тебя здесь держит? Квартиры и той лишилась. Работы нет…
– Значит, спасать явилась? Согласна, раскисла я малость… вид имею паршивый, и все такое… но ты зря решила, что я под гору… Все нормально, пить завязала, начала новую жизнь. Со мной полный порядок.
– А со мной нет, – ответила я.
Зойка долго молчала, потом подошла и встала рядом.
– Что так? – спросила тихо.
– Не знаю… внутри точно все рушится. Вот смотрю в окно, и очень хочется головой вниз.
– Ни к чему, – хохотнула Зойка и погладила меня по плечу. – Если мы там не загнулись, то здесь попросту грех.
– Вот и я говорю, – отвернувшись от окна, хмыкнула я. Зойка начала бродить по комнате, заглянула под кровать. – Ты чего ищешь?
– Сумку. Черт знает, куда ее сунула. Вещичек у меня немного, но и их во что-то положить надо.
Сумку мы нашли и вещички собрали, но на автобус опоздали и до моего родного города добирались на такси. Дороговато, зато в двенадцать часов ночи мы уже входили в квартиру, где пьяный Палыч играл на гармошке, бог знает откуда у него появившейся. На полу спал безногий инвалид и так храпел, что стены ходили ходуном.
– О, Виталик вернулась! – заорал Палыч, пытаясь подняться.
– Сиди, дед, – буркнула я. – Еще лоб расшибешь. Это Зоя Федоровна, подруга моя. Завтра познакомишься, а сейчас кончай представление – и спать.
– Как скажешь, Виталик, так и будет…
– Это Палыч? – усмехнулась Зойка, входя в мою комнату.
– Точно. О втором не спрашивай, ранее не встречались. Палыч мужик нормальный, распустился малость, но мы его приструним, ремонт в квартире сделаем и даже мебель купим. Денег на первое время добыть нетрудно. Дед наследство оставил.
Зойка оглядела комнату и сказала:
– Наследство – это хорошо. – И добавила насмешливо: – Да, нагрели тебя любящие родственники не хуже, чем меня.
– Брось, у Нинки семья, внучка… А нам с тобой и этих хором за глаза хватит.
– Это точно, – согласилась Зойка, устраиваясь прямо на полу.
Встав в десять утра, инвалида мы в квартире не обнаружили. Палыч тоже отсутствовал, притрусил часов в одиннадцать, когда мы пили кофе и строили планы на сегодняшний день.
– Эх, девицы-красавицы! – заорал он с порога и добавил тише: – Может, со свиданьицем, слышь, Виталик? Как-никак подруга приехала…
– Мы, дед, в завязках. Хочешь, один отметь. Денег дам. А завтра с утра предстоит тебе трудовой подвиг. Надо в нашей халупе ремонт сделать. Сам понимаешь, без мужика нам такое дело не осилить.
– Все сделаем, Виталик, какой разговор. Сегодня пью, завтра работаю. У меня два дружка есть в соседнем доме, на стройке вкалывают, сейчас у них простой, так они нашу хибару за пару литров во дворец превратят…
