Поразмышляв об этом, я набрала номер Риты и спросила:
– Ты у нас все знаешь, у Лялина есть дача?
– Наверное, как же без дачи? – удивилась она. – У меня и то есть.
– Про твою я знаю. А про лялинскую нельзя узнать поточнее? И так интеллигентно-ненавязчиво, как ты умеешь?
– Ладно, узнаю. А зачем?
– Когда узнаешь, станет ясно.
Я поехала в гостиницу, предварительно оповестив Викторию о своем визите. Как только она открыла мне дверь, сомнения исчезли: романтическое приключение Лукьянову обеспечено, девица смотрела томно, мурлыкала, как кошка, и чувствовалось, что жизнью она довольна. Везет же некоторым… Я заговорщицки подмигнула ей, а она шепнула в ответ:
– Все в порядке.
– Не сомневаюсь, – выдала я бодрую улыбку.
– Александр Васильевич встали и уже позавтракали, – шепотом зачастила она, – сейчас кофе пьют.
Стало ясно, ночь любви произвела неизгладимое впечатление, раз уж Вика говорит о нем во множественном числе. Радостно хихикнув, я направилась к его двери, Виктория забежала вперед, постучала и громко сообщила, не открывая двери:
– Александр Васильевич, к вам Ольга Сергеевна.
– Пусть войдет, – ответил он. Девушка распахнула передо мной дверь, я вошла и обнаружила Лукьянова сидящим в кресле, в рубашке и при галстуке, правда, пиджак висел на спинке стула, но Александр Васильевич и так выглядел при всем параде, и на него стоило посмотреть. Бурная ночь не сказалась на его внешности и, как видно, особого впечатления не произвела, ни томности тебе, ни неги, лишь деловитость и целеустремленность. Журнальный стол перед ним был завален бумагами, которые он не спеша просматривал. Увидев, как я вхожу, он снял очки, отложил их в сторону и потер глаза. – Садись, – кивнул он и сложил руки на груди. – Я ожидал тебя раньше.
– Хотела дать тебе возможность насладиться жизнью.
– Я думал, ты сама наслаждаешься. Дома не ночевала или на звонки принципиально не отвечаешь?
– Не ожидала, что могу тебе понадобиться, – изобразила я изумление.
– Есть новости?
– Была у Деда, получила нагоняй. Гарика хоронят, Дед не может смотреть в глаза убитому горем другу.
– Это смешно?
– Нисколько. Когда наш старик чем-то недоволен… в общем, я бы с удовольствием достала убийцу хоть из-под земли, но мне редко везет. А тебе? – Он водрузил очки на нос и собрал бумаги. – Чего ты надеешься в них найти? – хмыкнула я.
– Пока сам не знаю.
– Личные дела сотрудников – это такое увлекательное чтение?
– Твое – нет, – усмехнулся он, покопался в бумагах, нашел мое личное дело и стал читать вслух.
– Тоска зеленая, – заметила я.
– Точно. Самое забавное, если верить этой бумажке, ты должна быть умненькой девочкой, способной, интеллигентной, порядочной и опять же, если верить этой муре, честной.
– Ты веришь?
– Нет, конечно. Как я могу поверить, если передо мной сидит беспринципная сука, единственное достоинство которой, да и то сомнительное, развитое чувство юмора.
– Давай поговорим о принципах? – предложила я. – У тебя их сколько? У меня целых два.
– Ну и как?
– Жить с ними намного приятнее. Нет, честно.
– Не сомневаюсь, – кивнул он, как-то уж чересчур пристально на меня поглядывая.
– Здесь даже не написано, что я алкоголик, – продолжила я радовать его. – Как можно верить бумагам…
– Я и не собираюсь.
– Зачем тогда тратить на них время?
– Иногда в них находишь любопытные вещи.
– Дай-ка мне личное дело Лялина, – попросила я. Лукьянов протянул мне бумаги, я их быстро просмотрела и осталась недовольна.
– Что надеялась найти?
– О чем говорить, если не нашла? В пять у нас встреча с Пастуховым, если он, конечно, не передумает. – Лукьянов посмотрел на меня с интересом, и пришлось пояснить: – Позвонила ему на сотовый, представилась подругой Мальвины, парень готов спасти любимую ровно в 17.00, если до этого времени не поумнеет. Годов ему всего семнадцать, и я надеюсь, что он так и умрет дураком.
