ту ночь больше не было.
Утром я отвезла Эмму Григорьевну с сестрой и Светланкой в райцентр.
– Прости, Фенечка, что безбожно тебя эксплуатирую, – сказала мать Милки.
Я поспешно заверила, что помочь рада, а домой не спешу. Небольшое отклонение от истины: дома ждал участок, брошенный на произвол судьбы, но я решила, что день без хозяйского пригляда он как-нибудь продержится.
– Надо к сестре двоюродной заехать, – вновь заговорила Эмма Григорьевна. – Часа два мы там пробудем. Потом… ты же понимаешь, сколько дел нужно сделать.
– Да-да, конечно, не беспокойтесь. Я вас подожду. Когда сделаем все необходимое, отвезу в поселок и поеду домой.
– Спасибо, – кивнула Эмма Григорьевна, и вскоре они скрылись в подъезде многоэтажного дома, где жили родственники, а я позвонила Агатке, чтобы сообщить номер телефона Ольги.
Сестрица с утра была злющей и разговаривала со мной, скрипя зубами. Но я не стала принимать это близко к сердцу. Зря тратить время глупо, и я решила взглянуть на адвоката Карташова, который был Ольге то ли сердечным другом, то ли работодателем. Оля вроде бы говорила матери, что офис Карташова находится возле площади Победы. Поспрашивав у прохожих, я отправилась туда.
Площадь, по большому счету, площадью не была. На стыке трех улиц стоял памятник погибшим воинам в центре пятачка земли, засаженного сиренью. Слева торговый центр, справа стоянка такси. Дома по соседству одно– или двухэтажные, общий вид нагонял тоску.
Сделав пару кругов по площади, я свернула на одну из улиц и почти сразу увидела вывеску «Адвокат». И притормозила. Если это не контора Карташова, так, может, узнаю, где его следует искать.
Штукатурка на доме облупилась, его давно следовало покрасить, но, как видно, у местных властей не было на это ни средств, ни желания их изыскать. Крыльцо с железными перилами и дверь, которая открылась со зловещим скрипом. Должно быть, адвокат выкупил в доме квартиру, а может, только комнату, и устроил здесь свой офис, одно из окон превратив во входную дверь. Передо мной было небольшое помещение со стеллажами вдоль стен. Папки на них выглядели совсем новенькими, и я усомнилась в том, что ими когда-нибудь пользовались. Скорее всего, они были пусты, зато придавали помещению деловой вид. У окна стол, за которым сидел мужчина лет тридцати. Светлый ежик волос, здоровый румянец и нос картофелиной. Мужчина читал газету. Заслышав скрип двери, газету поспешно свернул и сунул в ящик стола. На физиономии его появилось сосредоточенное выражение.
– Здравствуйте, – сказала я, он кивнул на стул.
– Присаживайтесь. Слушаю вас.
– Как ваша фамилия? – спросила я, плюхаясь на стул. Стул заскрипел. Все здесь скрипело, трещало и жило какой-то своей жизнью. В общем, хоть парень сейчас и старался выглядеть довольным жизнью, вряд ли его дела шли блестяще.
Чуть замешкавшись, мужчина протянул мне визитку, они стопочкой лежали на столе, и ответил:
– Карташов, Валерий Петрович.
– Повезло мне, – вздохнула я.
– В каком смысле?
– Не пришлось вас долго искать. Я приятельница Ольги Овчинниковой.
Он подпер щеку рукой и опустил глаза. Лицо сделалось абсолютно несчастным, на мгновение мне показалось, что он сейчас зарыдает. Однако Карташов вздохнул тяжело и пробормотал:
– Просто в голове не укладывается.
– Вы знаете, что произошло?
– Конечно. Город маленький, новости распространяются со сверхзвуковой скоростью, особенно скверные. Вы сказали, Оля – ваша приятельница?
– Угу. Меня Фенькой зовут, может, она вам обо мне рассказывала.
– Как же… как же… ваш отец…
– Точно, – не очень вежливо перебила я. – Я вчера приехала вместе с сестрой Ксении Григорьевны, как только узнала о несчастье.
– Я собирался к ней сегодня… вдруг помощь нужна. Как такое могло случиться? – горестно покачал он головой.
– Ольга у вас работала?
– Да. Убирала раз в неделю, здесь и в квартире, где я живу. Я холостяк, целыми днями на работе, вот мне ее и рекомендовали знакомые. У них она тоже работала. Обычно приходила сначала сюда, потом шла в квартиру, я живу неподалеку… На обратном пути ключи заносила и ехала домой. Чаще на автобусе, иногда я ее отвозил.
– У вас есть машина?
– Есть. «Жигули». Давно пора сменить, да все руки не доходят.
Я решила, что дело тут вовсе не в отсутствии времени, но предпочла помалкивать.
– Обо мне вы слышали, значит, отношения у вас были довольно дружескими? – закинула я удочку, Карташов вновь вздохнул.
– Врать бесполезно, все равно узнаете. Да и причины нет. Сначала Оля просто по хозяйству помогала, а потом… Я зимой с гриппом свалился, температура под сорок, ухаживать за мной некому. Тут как раз Оля приехала… ну, вы понимаете… холостой мужчина и молодая женщина…
– Вы стали любовниками?
– Можно и так сказать, – вновь вздохнул он. – Хотя нас скорее связывала дружба. Так уж получилось. Вы не подумайте, если бы Оля захотела, я бы на ней женился. И ребенок не помеха. Хорошая, добрая девушка, хозяйственная, а детей я люблю. Но Оля… как бы это выразиться… ее вполне устраивала собственная жизнь, и она ничего не хотела менять. Сначала это показалось обидным, потом я решил: может, так лучше. Пройдет время и… жизнь сама покажет, что делать дальше.
– Разумно, – кивнула я. – Вы когда виделись в последний раз?
– В понедельник. Она, как обычно, приехала, чтобы прибраться. Позавчера позвонила, сказала, что у нее здесь дела. За день до этого тоже звонила. Часов в пять.
– А что за дела, вы не знаете?
– Наверное, уборкой занималась, – пожал он плечами. – Когда она позавчера позвонила, я сказал, что ближе к обеду освобожусь, но планы у меня изменились – встреча с клиентом. Оля приехала, позвонила, и я попросил подождать меня в квартире. Но она отказалась, решив по магазинам пройтись. Встреча заняла гораздо больше времени, чем я предполагал, я опять позвонил ей, извинился. Она ответила, что поедет домой. Машину я утром угнал в автосервис, должен был забрать ее только через несколько дней, отвезти Олю не мог. Остаться здесь она не захотела, последний автобус уходит в восемь вечера. Если бы я знал… – Он вновь опустил глаза и судорожно вздохнул. – Должно быть, на автобус она все-таки опоздала и поехала на попутке. Убить человека из-за пары сотен…
– Вы думаете, убили в расчете поживиться?
– Так говорят, – пожал он плечами.
– Валерий Петрович, об отце своей дочери Оля вам ничего не рассказывала?
– Она как-то… избегала этой темы, а я спрашивать не решился. Но у меня сложилось впечатление, что это был… мимолетный роман.
– Вот как.
– Может, я и не прав. Но женщины обычно не прочь поговорить о себе. Мне казалось, Оле об этом человеке вспоминать неприятно. Возможно, он подло бросил ее, она разуверилась в мужчинах, оттого и замуж не спешила.
– А сколько вы ей платили? – задала я очередной вопрос, он вызвал легкое замешательство. Сумму Карташов все-таки назвал, а я решила: если он и платил ей деньги, то только в начале знакомства, когда их отношения были сугубо деловыми. Потом Ольга, скорее всего, занималась благотворительностью. Вполне в ее духе. А вот то, что она не спешила замуж, слегка удивило.
– Почему вы спросили о деньгах? – нахмурившись, задал вопрос Карташов.
– Заработки у Ольги невелики, нелегко прожить на эти деньги с матерью и ребенком. А жили они неплохо.
