– Она что, однофамилица погибшего?
– Вряд ли, раз здесь сказано, что Петраков был женат. Инициалы те же.
– Думаешь, это Лидия Артуровна?
– Думаю. Муженек в колонии сгинул, а она решила что-то с этого поиметь и на время сделалась Бороднянской. Джип нужен был, чтобы в Липатово добраться, вот и возникла эта генеральная доверенность.
– Так, выходит, Бороднянский – это…
– Шустов. Я почти уверена. Подавай голос, нам нужна его фотография.
Через несколько минут я уже имела возможность гордиться своей интуицией. Человек, недобро глядевший на нас с фотографии Шустова, был Владислав Петрович Бороднянский.
– У меня голова кругом идет, – вздохнула Женька. – Шустов, то есть Бороднянский, освобождается, зачем-то убив в колонии дружка, затем является к его вдове…
– Или она к нему…
– Ну, хорошо, она к нему… Лишает головы второго дружка, который не замедлил приехать в Липатово… Все более-менее понятно, даже то, зачем он эту Лидию-Альбину с собой потащил: семейная пара всегда вызывает меньше подозрений. Вопрос: зачем все это? Из тюрьмы он вышел, статья у него такая, что о дележе добычи и речи нет… Боялся, узнают, что он имя сменил, под чужой фамилией живет? Ну, узнают, что с того? Допустим, этого ему не хотелось, но дружка по такой причине убивать…
– О причине я тебе скажу, если кое-что проверим. Подавай голос.
– А что проверяем?
– Видишь, что в биографической справке? Шустов учился в нашей художественной школе.
– Ну и что?
– Надо проверить, не был ли его преподавателем Святозаров. Кстати, может, он с твоим Валерой встречался раньше, к примеру, в той же школе?
Выяснить это оказалось делом не простым, таких сведений в милиции не было. Пришлось идти в школу. В школе нам повезло. Мы смогли застать преподавателя, который прекрасно помнил Алешу Шустова. Тот в самом деле учился у Святозарова и после окончания школы поддерживал с ним отношения. Как ни странно, о самом Святозарове преподаватель отозвался без особого уважения.
– Художник неплохой, а человек так себе. Когда он из школы ушел, мы не огорчились.
А вот с Валерой я дала маху: парень родился, вырос и учился в Москве и с Шустовым никак встречаться не мог, разве что совершенно случайно.
– Допустим, Шустов знал Святозарова, – морща нос, сказала Женька. – Но ведь это не объясняет, с какой стати он людей убил.
– А ты подумай, может, и ответ найдешь, – хмыкнула я. – После убийства Холмогорского менты весь район и даже область перекрыли. Подозрительных граждан задерживали, машины обыскивали…
– Хочешь сказать, Бороднянский с дружками Холмогорского убил?
– Не только Холмогорского, но еще и сторожа. Похитили картины и деньги. С долларами проблем меньше, а вот картины… Я думаю, было так. Шустов узнал от бывшего учителя о ценностях, имеющихся в усадьбе, и решил их умыкнуть. С двумя дружками он является в райцентр (появиться в усадьбе было бы неосторожно), Петраков родом из Фрязина, и какой-нибудь завалященький друг у него в райцентре должен был найтись. Вот они и свалились ему как снег на голову. Выпили, а когда друг крепко спал, отправились в усадьбу. Может, они надеялись обойтись без убийств, но… В общем, выбраться с добычей оказалось делом невозможным, мало того, они в любой момент могли попасть в поле зрения милиции, ведь городок совсем маленький. И тогда Петраков вспоминает об острове, и добычу до лучших времен прячут там.
– А драка в ресторане? Зачем им понадобилось в тюрьму садиться? Или они что-то не поделили?
– Может, конечно, драка случайность, нервничали люди после совершенного убийства, выпили лишнего… А может, кто-то из них рассудил, что лучший способ избавиться от сурового наказания – сесть в тюрьму за менее тяжкое преступление. Менты там носом землю рыли, и доказать, что убийство дело рук этой троицы, по свежим следам особого труда не составило бы.
– За Холмогорского, учитывая все обстоятельства, они бы схлопотали лет по пятнадцать. А здесь надеялись получить год… Правда, получили два. Не повезло. И Шустов решил компенсировать нервные затраты долей дружков?
– Почему бы и нет! Сначала скончался один, а потом и другой.
– А Валера? Ему-то что там понадобилось?
– Дядя мог подозревать бывшего ученика…
– Но промолчал о своих подозрениях в милиции?
– Разные бывают обстоятельства… – пожала я плечами. – Может, он решил покаяться на смертном одре и все рассказал Валере.
– Тот дождался возвращения Шустова и стал за ним следить?
– Точно. Надеялся, что тот приведет его прямиком к сокровищам.
– Я не поняла, Валера у нас положительный персонаж или нет?
– Понятия не имею. Но мое сердце подсказывает, что отрицательный.
– А мое сердце, что положительный. Поздравляю, Анфиса Львовна, голова у тебя, что Государственная дума. С вашего разрешения, я подаю голос и катим задерживать особо опасного преступника…
