Одна моя знакомая утверждала: в Берсеньеве очень сильно мужское начало, бабы это чувствуют, вот и липнут как мухи, сами знаете на что.
В просвете между туч появилось солнце, и глаза Берсеньева начали претерпевать странные изменения: из серых становились голубыми, а затем цвета морской волны. Как блестящие стеклышки в калейдоскопе, поверни чуть-чуть – и получишь совсем другой узор. Но больше всего завораживал голос. Интонация тоже была необычной. Волнующей и неторопливой, придававшей каждому слову особую значимость. Век бы сидела и слушала развесив уши.
Насчет голоса я знала точно, это вовсе не подарок природы, приобрел он его вместе с чужой фамилией. Должно быть, долго тренировался. Может, и все его прочие достоинства результат непосильных трудов, кропотливой работы над собой. Узнать, каков этот гад на самом деле, захотелось еще больше. Берсеньев между тем придвинулся ко мне и сказал:
– Рад тебя видеть.
– С чего вдруг?
– Соскучился. – Он запечатлел на моем лбу поцелуй, а я слабо дернулась.
– Эй, в чем дело? – спросила настороженно.
– Не ерзай, – засмеялся Сергей Львович. – Греховные мысли у меня вызывают исключительно женщины.
– А я кто, по-твоему? – опешила я.
– Ты? – Он дурашливо поскреб затылок и выдал: – Ты – существо.
– Какое еще существо?
– Прекрасное, естественно.
– А потолковее нельзя? – Я знать не знала, что делать, то ли зареветь от досады, то ли заехать ему в ухо.
– Можно попытаться. Вот, к примеру, есть собака такая: чихуа-хуа. Абсолютно бесполезная во всех смыслах, но она необыкновенно скрашивает жизнь своим хозяевам. Прелестная и трогательная. Так и ты.
– Здорово, – кивнула я. – Живешь себе на свете и вроде жизнью довольна, особенно когда в зеркало смотришься: симпатичная девушка. И вдруг находится урод, который заявляет, что ты не девушка вовсе, а собака, к тому же бесполезная. – В большой обиде решила выйти из машины, но Берсеньев ухватил меня за плечо.
– Не злись, – засмеялся он. – Можешь сказать мне какую-нибудь гадость, и будем в расчете.
– Да пошел ты, – буркнула я, погрузившись в непечатные мысли о мужиках вообще и о Берсеньеве в частности.
– Ладно, давай рассказывай, как жизнь. – Машину он припарковал к тротуару, прямо под знаком «Остановка запрещена», и, судя по всему, никуда не торопился. Тратить время на разговоры с ним я была не намерена, но по неизвестной причине все еще обреталась в машине. Настроения это не прибавило. – Чего молчишь?
– Пытаюсь ответить максимально правдиво.
– Ну и?
– Хреново, раз тебя встретила.
– Беру свои слова обратно. Ты не существо и даже не женщина. Ты – богиня. Годится?
– Лучше я еще немного собакой побуду. Жаль, зубы подкачали. Цапнуть бы тебя за одно место…
– Звучит соблазнительно. Но только с нежностью и большим желанием угодить. Что ж, комплиментами мы обменялись… Скажи-ка, прекрасное создание, вы что, опять с Агаткой расследование затеяли? Убийство жены Одинцова?
Стыдно сказать, но я икнула от неожиданности.
– Откуда ты знаешь?
– Выходит, так и есть, – кивнул он удовлетворенно. – Я не знал, я догадывался.
Его прозорливость в очередной раз произвела впечатление.
– Может, ты и вправду мысли читаешь? – с сомнением спросила я.
– Вряд ли твои мысли доставят мне удовольствие, – ответил Берсеньев и вновь широко улыбнулся, глаза его за стеклами очков искрились от смеха. – А что касается моих догадок… Начнем с выражения твоей мордахи. Скажем прямо, выражение кислое. Будь оно отчаянно-кислым, я бы решил: ты тоскуешь о своей большой любви, разрываясь между желанием рвануть в Питер и забиться в нору поглубже. Но оно у тебя уныло-сосредоточенное. Выходит, посетили тебя совсем другие мысли и очень тебя донимают… Возвращаясь к собачьей терминологии, ты похожа на таксу, взявшую след…
– Знаешь, если честно, мне всегда нравились собаки покрупнее…
– У тебя еще все впереди… В это время ты должна сидеть в офисе сестрицы, а вместо этого болтаешься по улице. Я заметил, что ты выходила из дома мадам Климовой. Моего воображения не хватит представить, что вы подруги или просто хорошие знакомые. Идем дальше. Человек, будучи животным общественным, тяготеет к болтовне и сплетням. Уже давно ходят слухи, что Климова спит со своим шофером-таджиком. А его брата не так давно обвиняли в убийстве Одинцовой, но быстро выпустили. С чьей подачи вы в это дело влезли? Ваш клиент – Одинцов? Или кто-то, решивший пристроить его в места не столь отдаленные на весьма внушительный срок?
– Пора перечитывать Шерлока Холмса, – с грустью заметила я.
– Шерлок Холмс не актуален. Ну, так что? Может, опять поиграем в сыщиков? Или боишься, что сестрица тебе шею намылит?
– Агатка здесь ни при чем, – ответила я. Господи, ну кто ж меня за язык-то тянет?
– Ни при чем? Так это здорово. Выходит, ничто не мешает нам заключить краткосрочный договор о сотрудничестве.
– Слушай, чего б тебе своими делами не заниматься?
– С прискорбием приходится признать: бизнес – не моя стезя, – вздохнул Берсеньев. – Скука страшная. Как на грех, команда у меня подобралась на редкость толковая, а перспективы самые радужные. Чем занять себя энергичному человеку при таком раскладе? Говорил ведь, давай детективное агентство откроем, все- таки развлечение.
– Не хочу я с тобой ничего открывать.
– Не хочешь – не надо. Готов побегать на общественных началах. Агатке мы ничего не скажем, а тебе от меня явная польза. Давай колись, чего нарыть успела.
Дважды чертыхнувшись, поерзав и с тоской посмотрев по сторонам, я начала рассказывать, злясь на Агатку: если бы она проявила хоть чуточку внимания… Неужто я просто трушу? Боюсь, что в одиночку мне с этим делом не справиться? Сознавать такое было неприятно. Мысленно махнув рукой на свою гордость, я блеснула талантом: рассказ мой был краток, но ни одной подробности я не упустила.
– Ага, – кивнул Берсеньев, выслушав меня, и задумался.
– Чего «ага»? – спросила я, выдержав паузу. – Предупреждаю сразу, прежде чем ты начнешь языком мести: никаких денег в этом деле нет. Наследства девушка не получала, бабка должна об этом знать… Одинцов человек среднего достатка. Кстати, ты с ним знаком?
– Нет. И даже никогда не слышал о нем до тех пор, пока он не стал вдовцом. Предположим, она хотела с ним развестись…
– И он ее убил? Чтобы не делить с ней дом, за который еще не расплатился?
– Есть еще фирма.
– Весьма скромная. Риск большой, а повод ничтожный.
– Это ты так считаешь, а для него это родное детище… нынче только жулики крупнеют, а люди мельчают. И за меньшее готовы ухлопать ближнего своего.
– Я помню, что ты невысокого мнения о себе подобных. Что неудивительно. Когда перед глазами такой пример…
– Ты сейчас кого имеешь в виду?
– Тебя, естественно. В зеркало, поди, посматриваешь. И что хорошего там видишь?
– Давай отвлечемся от моих прекрасных душевных качеств. С дворником, как я понял, встретиться не удалось? Ничего, это мы исправим. Что еще?
