– А не страшно вам через лес ходить?
Вопрос неожиданно вызвал у нее замешательство.
– А я лесом и не хожу никогда. По берегу мне ближе.
– Там тропинка узкая, а берег крутой, в темноте опасно.
– Я заканчиваю в шесть, еще светло, да и привыкла, могу с закрытыми глазами идти.
– А вчера вы по темноте возвращались?
Женщина испуганно замерла, потом кивнула:
– Да.
– Это вас Олимпиада Назаровна научила так отвечать? – добавила я суровости в голос.
– С какой стати? – рассердилась женщина. – Я вчера задержалась.
– Вы лжете, – спокойно возразила я. – Я видела, как вы домой возвращались, было еще светло.
Трюк удался, Люба бросилась к двери, закрыла ее и, привалившись к ней спиной, зашептала:
– Олимпиада Назаровна велела, если спросит кто, сказать, что вчера допоздна задержалась, а на самом деле я ушла как обычно, в шесть. Вы уж меня не выдавайте.
– А вас кто-нибудь об этом спрашивал?
– Нет, – покачала она головой.
– Странно, что Олимпиаде Назаровне понадобилось заставлять вас лгать. Она не объяснила, зачем ей это нужно?
– Нет. И я не спрашивала. У нее не спросишь.
– А что она вообще за человек? – нахмурилась я.
– Строгая. Ее здесь все боятся.
– Все? – не поняла я. – Вы имеете в виду Льва Николаевича?
– Нет, – растерялась Люба. – Он ей все равно что сын. А вот наши местные…
– Постойте, – не поняла я. – Разве Олимпиада Назаровна с кем-то из местных общается? Я думала, Лев Николаевич живет здесь недавно.
– Да что вы, – махнула рукой Люба. – Он, можно сказать, наш, местный. Этот дом год назад построил, а раньше здесь старый дом стоял, после пожара его снесли… И отец Льва Николаевича здесь жил, и дед.
– Олимпиада Назаровна тоже из местных?
– Она из лагерных, – перешла на шепот Люба. – Может, вы слыхали, у нас повсюду лагеря были. А отец Льва Николаевича как раз здесь всем и командовал, в больших начальниках ходил.
– Очень интересно, – пробормотала я. – Послушайте, Люба, а нет ли в деревне у кого-нибудь лодки с надписью «Фаина» на борту?
– У наших точно нет. Может, кто-то с большой земли или с соседних островов порыбачить решил. Хотя у нас чужаки редкость… Вы ей не скажете? – помолчав, спросила она.
– Олимпиаде? Нет, конечно.
Люба отошла от двери, я выглянула в коридор и мысленно чертыхнулась, обнаружив в трех метрах от двери Олимпиаду. Не иначе как старая ведьма следит за мной.
– Вам что-нибудь нужно? – спросила она.
– Просто немного хотелось поболтать с Любой, – выдала я беззаботную улыбку. – Жизнь островитян так романтична.
Олимпиада одарила меня тяжелым взглядом, а я бросилась искать Женьку.
Она прогуливалась по саду в компании Льва Николаевича.
– Анфиса, мы сейчас отправляемся в город, – сообщила она. – Лев Николаевич так любезен, катер в нашем полном распоряжении.
– Отлично, – кивнула я, хотя в настоящий момент мне было не до катера.
– Вы едете в город? – неожиданно появляясь из-за кустов, спросил Мстислав, старавшийся выглядеть беззаботным. – В такую погоду неплохо совершить прогулку. – Мне показалось или они со Львом Николаевичем в самом деле заговорщицки переглянулись? – Вы не против, если я составлю вам компанию? – спросил Мстислав, и мы с Женькой горячо заверили, что будем просто счастливы.
Через пятнадцать минут мы уже шли к пристани. Мне не терпелось выложить Женьке новости, но Мстислав не отходил от нас ни на шаг. Мало того, он и на катере пристроился рядом с нами и всю дорогу трещал, как сорока, распинаясь о местных красотах. В общем, в моей голове в конце концов созрела идея, что Мстислав приставлен к нам хитроумным Львом Николаевичем. Тут я вспомнила разговор между ним и Русланом, когда тот прозрачно намекнул, что мы явились сюда не просто так. Выходило, нас в самом деле в чем-то подозревают, только вот в чем?
Над этим я и ломала голову, время от времени выразительно поглядывая на Женьку. Она с увлечением слушала болтовню Мстислава до тех самых пор, пока катер не пристал к берегу. Здесь ему ненадолго пришлось заткнуться, но радость моя по этому поводу оказалась преждевременной, с Женькой я тоже не успела перемолвиться словом.
Договорившись с нашим капитаном, что вернемся часа через два, мы отправились по магазинам, и
