– Не очень, – поморщилась она.
– В милицию надо звонить в любом случае, а для этого придется вернуться в дом, здесь больше нет телефонов.
– Вернуться в дом, зная, что там вот-вот появится киллер? – ахнула Женька.
– Да, и предупредить хозяина.
– Ну его к черту…
– Женя, – серьезно сказала я. – Мы не можем оставаться в стороне, когда тут такое творится.
– Я могу. Честно, и не смотри на меня так.
– Хорошо, иди к Любе, а я пойду одна.
– Слушай, почему бы нам не поднять всю деревню? Мужиков здесь достаточно, кто с вилами, кто с граблями, как на известной картине «Утро на поле Куликовом».
– В наши россказни никто не поверит – это раз. Илларионова здесь не жалуют – это два. В доме четыре вооруженных охранника, с киллером они должны справиться. Это три. Главное, успеть предупредить их об опасности.
– Хорошо, – морщась, точно от зубной боли, кивнула подружка. – Предупредим Левушку и сразу сматываемся.
Пока мы с Женькой спорили, начало смеркаться, пока дошли до Любы, чтобы взять ключ от калитки, да поднялись по тропинке, и вовсе стемнело. Чем ближе мы подходили к стене, тем меньше храбрости у меня оставалось. В доме ни в одном окне свет не горел, и это по-настоящему нас испугало. Мы прошли через сад, стеклянная дверь была не заперта.
– Посмотри, – шепнула Женька. Я взглянула под ноги: битое стекло. Зубы у меня начали выстукивать дробь, а по спине пошел холодок. – Он уже здесь, – пробормотала Женька, а я отважно вошла в дом, должно быть, в беспамятстве.
Было так тихо, что я едва не хлопнулась в обморок от дурных предчувствий, мы очень осторожно продвигались вперед и вскоре достигли спальни Льва Николаевича. Женька легонько толкнула дверь, и она со скрипом открылась. Из комнаты не доносилось ни звука, горел ночник, и в его свете было видно: постель пуста.
– Его здесь нет, – пробормотала Женька, на цыпочках проходя в комнату, я вошла следом, хотя больше всего мне хотелось бежать отсюда сломя голову. – Может… – начала Женька и вдруг, ткнув пальцем в зеркало прямо перед собой, начала тоненько повизгивать: – И-и-и…
Я взглянула на злосчастное зеркало, и волосы у меня буквально встали дыбом. Лев Николаевич в темно-синем халате сидел в кресле с красным шнурком, обмотанным вокруг шеи. Глаза его были широко распахнуты, он смотрел не мигая, руки бессильно свесились с подлокотников. Я присоединила к Женькиному «И-и-и…» свое громогласное «А-а-а…», и мы вылетели из комнаты.
– Охрана! – завопила я. – Охрана… убийство… Лев Николаевич убит!
Если честно, соображала я туго… Женька тянула меня за руку, мы скатились по ступенькам, и, лишь оказавшись в знакомом коридоре, я поняла: мы бежим к комнате, где обычно дежурила охрана, и порадовалась, что мозги у Женьки работают лучше, чем у меня.
Тут подружка споткнулась и полетела на пол, а я, не удержавшись, хлопнулась рядом, мы зажмурились, вцепившись друг в друга, часто и тяжело дыша. И вдруг раздались шаги, осторожные, едва слышные, кто-то не спеша шел по коридору.
Женька стиснула мне рот рукой, и правильно, между прочим, сделала: я приготовилась орать от ужаса, ужас был столь силен, что держать его в себе не было никакой возможности. Шаги приближались, неожиданно замерли, затем звук возобновился, теперь еще более тихий. Я увидела на стене тень, огромную и страшную, она медленно наползала на меня, а я обрадовалась, что не увижу развязки, потому что умру раньше от разрыва сердца. Я слышала, как стучит Женькино сердце, и чувствовала ее дыхание, и мне хотелось плакать оттого, что я не могла спасти свою глупую, непутевую подругу. Какой ужас! Она погибнет на моих глазах или я на ее, что уж вовсе никуда не годится.
Тень сместилась, ну вот и… Я могла ожидать чего угодно, но только не того, что произошло в действительности, Женька вдруг со всей силы пнула ногой подставку, на которой стоял бюст неизвестной мне личности мужского пола в лавровом венке, бюст, сорвавшись с постамента, повалил на пол возникшего в коридоре парня, а сама подставка завершила дело, грохнувшись прямо ему на затылок. Он приподнял голову, взглянул мутно и, слабо простонав, отключился.
– Это Юра, – сообщила Женька, стоя на четвереньках, а я ни с того ни с сего начала соображать подозрительно быстро.
– Это убийца, он только что убил Льва Николаевича. Женя, его надо срочно связать, он может прийти в себя в любую минуту.
– Еще чего, – разволновалась Женька, вскочила, приподняла один конец подставки, примерилась и вновь опустила его на затылок парню.
– С ума сошла, – зашипела я. – Ты ж убьешь его…
– А если он очнется? Беги за веревкой.
– Сначала надо его связать.
– Чем, если веревки нет?
– Придумай что-нибудь.
– У меня есть только лифчик.
– У меня он тоже есть.
В общем, мы связали парню руки и ноги своими бюстгальтерами.
