камина, он смотрел на меня умными глазами, а когда я начинала реветь, тоненько поскуливал и лизал мне руки.
Однажды ночью в тишине квартиры прозвенел телефонный звонок. Я сняла трубку, удивляясь, кому это приспичило в такую пору, но на другом конце провода молчали.
– Ну и долго будем дурака валять? – разозлилась я, подождала еще немного и швырнула трубку. А потом покрылась липким потом, сползла на пол, таращась на телефон.
С той ночи я боялась выходить из дома, ведь мобильный у меня сменился, а мне все казалось, что, как только я уйду, он непременно позвонит. Я ждала, а когда он позвонил, не смогла вымолвить ни слова. Что мы могли сказать друг другу? Он молчал, и я молчала, только сердце билось так, что того гляди разорвется, а когда я, собравшись с силами, хотела что-то произнести, уже пошли гудки.
И я опять ждала, ни во что не веря и ни на что не надеясь, и он позвонил. Ночью. Должно быть, ему не спалось ночами, как и мне.
– Это ты? – спросила я, боясь, что вот сейчас он бросит трубку, и услышала:
– Я.
Меня била дрожь, дыхание перехватывало, и я спросила глупость:
– Где ты?
– Возле твоего дома, – хрипло ответил он. Голос был чужим, слова он произносил с трудом, словно и ему было трудно дышать.
– Господи, – прошептала я и бросилась к двери, распахнула ее и увидела Тагаева. Ноги у меня подкосились, я бы рухнула на пол, не подхвати он меня на руки.
– Девочка моя, – прошептал он с такой мукой, что все поплыло у меня перед глазами, пнул ногой дверь, она захлопнулась, а он уткнулся лицом в мои волосы, жарко шепча: – Все хорошо. Я с тобой, я всегда буду с тобой.
В ту ночь я кричала от отчаяния, а он думал, что от счастья.
Под утро он уснул, лицо у него было умиротворенным и даже счастливым. Я осторожно выбралась из постели и пошла на кухню. Заварила кофе, стояла с кружкой у окна и смотрела, как падает снег. Просеменил Сашка, потом послышались шаги, и вошел Тимур.
– Ты чего не спишь? – спросил он как-то неуверенно.
– Снег идет, – улыбнулась я.
– Снег, – повторил он, обнял меня и сказал: – Я тебя люблю.
– И я тебя.
Мы пили кофе из одной кружки, смотрели в окно и улыбались. Мир за окном был белым-белым, такое чувство, словно заново родился.
Тимур не захочет, чтобы я узнала о том, что Лукьянов жив, и будет молчать. Он будет молчать всю нашу жизнь. А это значит, что Лукьянов в безопасности.
И сказал господь: кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь.
