– Господин Кондратьев такую дрянь, как ваша газета, не читает. – Я-то думала, Яхонтов обиделся, но не тут-то было, он захихикал, сложил ручки на брюхе и уставился на меня с улыбкой, точно он добрый дядюшка, а я несмышленое дитя. – Вчера была убита Луганская Светлана Геннадьевна, – продолжила я. Улыбка все еще блуждала на его губах, но в глазах появилось беспокойство.
– И вы по этому поводу пришли ко мне? – попытался выразить он удивление. – Конечно, наша газета освещает… А что, убийство в чем-то необычное? Или милиции необходима помощь?
– Вы были позавчера на приеме с госпожой Луганской. Не знаю, как насчет помощи, но этот факт милицию заинтересует.
– Подождите, с чего вы, собственно, взяли…
– Пригласительный билет на двоих, и вы прошли по одному билету, – перебила его я, утверждать последнее я не могла, раз Ритка сказала «вроде бы», но, судя по реакции Яхонтова, стало ясно: охрана не ошиблась. Он начал с беспокойством поглядывать на меня и заметно ерзать.
– Хороший повод разделаться со мной, – пробормотал он, косясь исподлобья. – Я знаю, что кое-кому здесь неугоден…
– Да бросьте вы, Вольдемар Петрович, – отмахнулась я, – газетенка ваша паршивая, и вас самого всерьез никто не принимает, так что не диссиденствуйте понапрасну. Лучше расскажите о Светлане. Все, что вам известно.
– Да ничего мне о ней не известно, – возмутился он. – Я ее знать не знаю, то есть я с ней едва знаком.
Вот еще одна характерная черта нашего города. Яхонтов прекрасно осведомлен, что никакого права задавать ему подобные вопросы я не имею, но он также знает, что я доверенное лицо Деда, а тому на чужие права наплевать. На вверенной ему территории все играют по его правилам, а если кто-то взбрыкнет, тому лучше пойти и утопиться, чтоб не мучиться. Перед ментами Яхонтов еще бы повыеживался, потому как он у нас хозяин независимой газеты, демократ и правдолюбец, но передо мной не рискнет. Отправляясь сюда, я в этом не сомневалась и оказалась права.
– Давайте поподробнее, когда познакомились, кто познакомил…
– Ольга Сергеевна, вам, должно быть, известно, что я человек свободный.
– Я знаю, что вы бабник, если вы это имеете в виду, но каким бы бабником вы ни были, все же должны помнить, когда познакомились со Светланой и при каких обстоятельствах.
– Ну, хорошо. Нас познакомила моя подружка, примерно месяц назад. Мы должны были встретиться, я позвонил, она просила заехать за ней в кафе, где она с приятельницей пила кофе, я приехал, и она познакомила меня с Луганской… со Светланой…
– И что дальше?
– Да ничего.
– Как ничего, если на приеме она была вместе с вами?
– Когда мне передали пригласительный, я рассказал об этом своей подружке.
– Имя у нее есть?
– Ольга Сергеевна… – Он помялся, но сказал: – Иванова Нина Юрьевна, работает в нашей бухгалтерии. Она хотела пойти со мной, даже побежала платье покупать. Лично я всегда готов доставить женщине радость… И вдруг, когда я приехал за ней, Нина заявляет, что не поедет со мной, и просит взять ее подругу. Я сказал, что она спятила, но Нина так упрашивала. В общем, я согласился и поехал с этой девицей. Совершенно нелепая ситуация.
– Она как-то объяснила все это?
– Светлана уверяла, что всю жизнь мечтала побывать на таком приеме. Признаться, это объяснение не показалось мне особенно серьезным. Я даже подумал, может, шустрая девица решила поближе познакомиться со мной. Но потом выяснилось, что она надеялась встретить там своего любовника. Он, скорее всего, дал ей отставку, возможно, избегал с ней встреч, и она придумала весьма романтический способ…
– Про любовника она вам сказала? – как можно спокойнее поинтересовалась я.
– Помилуйте, зачем мне ее слова? Как только Тагаев вошел…
– Вы хотите сказать, что Тагаев ее любовник?
Тут он вдруг испугался, причем по-настоящему.
– Но… Она пожирала его взглядом и, как только он остался один, бросилась к нему со всех ног. Послушайте, я не говорю, что он ее любовник, – разволновался Яхонтов, – вовсе нет. Я не имею привычки наговаривать на людей. Но то, что он был ей интересен… кстати, она и о вас меня выспрашивала. Битых два часа задавала вопросы.
Все-таки Вольдемар Петрович редкий болтун, за душой у него ничего не держалось, он выбалтывал о себе сведения с такой же страстью, с какой выдумывал чепуху в своей газете.
– На приеме? – невинно поинтересовалась я.
– Нет, конечно. Как только мы пришли, она попыталась от меня избавиться. Потом мне стало понятно почему, но в тот момент было даже обидно.
– Так она выспрашивала обо мне до приема?
– Конечно. Еще за неделю до него.
– А при каких обстоятельствах?
Вот тут он наконец собразил, что сболтнул то, о чем рассказывать не собирался.
