– Ага. От «глазка» практически не отходит. Видела мужчину, с бородой и усами, в очках. Может, тот самый? Похожий тип отправил мне пакет. У него есть ключ от этой квартиры.
– Борода и усы? Интересно.
– Ты в том смысле, что он маскировался? Кино, ей-богу.
– Кино, – вздохнул Артем. Было заметно, что рыться в чужих вещах ему уже надоело. – Между прочим, у меня своей работы по горло, – начал он ныть. – Дружба дружбой, а служба…
И тут с кухни позвали:
– Артем Сергеевич, вот, взгляните…
Мы прошли в кухню. Игошин проверял содержимое шкафа, который был набит до отказа: лекарства, какие-то бумаги, гарантийные талоны на бытовую технику и прочее… На нижней полке лежала фотография в рамке. Впрочем, к тому моменту, когда я вошла в кухню, она уже перекочевала в руки Вешнякова. Он повертел ее, а потом поставил на микроволновку.
Это была единственная фотография, найденная в двух квартирах. На ней Светлана счастливо улыбалась мужчине средних лет, оба смотрели друг на друга, а не в камеру. Правая рука мужчины покоилась на бедре женщины, левой он то ли убирал прядь волос с ее лба, то ли просто касался пальцами лица. Раз взглянув на фотографию, становилось ясно: Светлана запечатлена здесь со своим любовником.
Я перевела взгляд на мужчин и, тяжко вздохнув, возвестила:
– Ребята, у нас проблемы.
Тут надо пояснить следующее: хотя я и числилась в штате Деда помощником по связям с общественностью, но в основном занималась делами, которые могли перерасти в скандал. Скандалы в благородном семействе Дед не жаловал. Таких дел хватало. Политика, как известно, редко делается чистыми руками (лично я таких примеров не знаю), и неприятные моменты возникали часто, а как только они возникали, появлялась я и следила за тем, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.
Я так поднаторела в этом, что Дед не без основания гордился мною до тех пор, пока он, что называется, не перегнул палку. Мы не сошлись с ним во мнении и оказались по разные стороны баррикады. Я хлопнула дверью и ушла из команды. Потом, правда, вернулась, но ненадолго. Попробовала уйти вновь, но Дед не хотел меня отпускать. Я говорю все это к тому, чтобы стало понятно: о политических играх, точнее, о том, во что они могут вылиться, я была осведомлена хорошо и не понаслышке. И сейчас с уверенностью могла сказать: эта находка чревата неприятностями. Оттого-то я сразу загрустила.
– Ты его знаешь? – хмуро поинтересовался Артем, разглядывая мужчину на фотографии.
– Конечно. Никитин Анатолий Юрьевич.
Новиков хмурился, что-то вспоминая. Стало ясно: фамилия ему ни о чем не говорит, следовательно, мент он малолюбопытный, а главное – политикой не интересующийся. Артем в этом смысле был более подкован, хотя физиономию на фотографии сразу не узнал, но на фамилию отреагировал: скривился так, точно съел кислое. Никитин был выдвиженцем Деда. Если он пройдет на выборах (в чем лично я ни минуты не сомневаюсь), Дед получит надежного помощника, который, по меткому выражению Лялина, будет у него с руки есть, и Дед наконец-то станет полноправным хозяином области. Отдельные личности могли беспокоить его по пустякам, но их и сейчас уже никто всерьез не воспринимал, а уж когда и в гордуме будут одни его сторонники, он может жить спокойно, и простые граждане тоже, со сладкой иллюзией демократии и справедливости. Скоро выборы, и мне даже представлять не хотелось, какое лицо будет у Деда, когда я доложу ему о нашей находке. Я еще раз вздохнула и сказала:
– Ребята, до выяснения точки зрения нашей власти вот на это (я кивнула на фотографию), предлагаю забыть о ее существовании, дабы не оказаться в очень неприятной ситуации.
Мужчины переглянулись, потом нахмурились, а Вешнякову этого показалось мало, и он недовольно крякнул, точно я была во всем виновата.
Мы спешно закончили осмотр квартиры. Кроме фотографии, ничего заслуживающего внимания здесь мы больше не нашли. Уже в машине Вешняков, уставясь в лобовое стекло, заметил без энтузиазма:
– Дед решит, что этим делом должна заняться ты.
– Возможно, – кивнула я в ответ. – А если так, то, зная твое особое ко мне отношение, можно не сомневаться, что поручат его тебе, раз уж я не могу заниматься им официально.
– Премного благодарен, – скривился Артем. – Я буду носом землю рыть, а ты везде свой совать и действовать мне на нервы.
– Иногда польза от меня все-таки есть, – решилась я заметить в свое оправдание.
– Очень редко, – съязвил Артем.
– Может, и не будет никакого дела, – попыталась я его утешить. – За несколько месяцев до выборов такой подарок ни к чему.
– Думаешь, Никитина подставляют?
– Это первое, что приходит в голову.
– А второе?
– Отвяжись, – вздохнула я. – Нет у меня второго, а так же третьего.
– До чего ж я ненавижу политику, – заныл Вешняков. – Будут по рукам бить да воспитывать. Я вот что подумал, – помолчав, сказал он. – Если кто-то Никитина подставляет, то человек этот ох как не прост. Моя мысль тебе понятна?
– Еще бы. Кто ж в здравом уме попрет против Деда. Но если все же попрет…
– Вот-вот. Как думаешь, мог Никитин любовницу убить за неведомые нам грехи? – спросил он с надеждой.
– Откуда мне знать? В любом случае фотография здесь появилась не случайно. Нас сюда пригласили и показали ее. Следовательно, что-то имели в виду, а подставляют парня или разыгрывают счастливую карту
