отодвинул чашку, я вертела свою в руках и ожидала, что последует. Но ждала напрасно. Дед молчал, и конца и края этому не было.
– Что-нибудь случилось? – не выдержала я.
– Что? – поднял он голову. – А-а, нет, ничего. Просто ехал мимо, решил тебя проведать.
– Так мы сегодня виделись.
– Никитину звонила?
– Звонила. Он готов ответить на все мои вопросы.
– Только держи себя в рамках. Иногда ты ведешь себя так, что очень хочется придушить тебя.
– Я проявлю максимальное понимание. Ты ведь приехал не за тем, чтобы узнать, звонила я ему или нет?
– Да я и сам не знаю, зачем я приехал, – сказал он с горечью. – Скажи, почему так: я стараюсь, чтобы у нас все наладилось, а на деле все становится только хуже.
– Не преувеличивай.
– Ты отдаляешься от меня.
– Ерунда. Сам подумай, куда я от тебя денусь? Пробовала, не получается.
Он грустно улыбнулся и коснулся ладонью моей щеки. Теперь казалось странным, что этот жест не вызывал в моей душе никаких эмоций: когда-то все во мне пело от счастья от его прикосновений.
– Ты очень красивая, – сказал он. Дед всегда это говорил, когда сказать ему было нечего.
– Можно тебя спросить? – поразмышляв немного, сказала я.
– Конечно.
– У вас двадцать шестого ничего не затевается?
– Двадцать шестого? – поднял он брови. – А-а… это ты по поводу предполагаемой даты, которую девушка написала своей кровью? Ты ведь даже не уверена, что это дата.
– Не уверена, – согласилась я. – Но спросила я не об этом.
– После разговора с тобой я проверил свой рабочий план.
– И что?
– Ничего. День как день. Обычные встречи.
– Тогда что тебя так тревожит?
Он отвел взгляд, вздохнул.
– Черт его знает. Боюсь, ты права, что-то затевается. И я даже предположить затрудняюсь что. Знаешь, какая мысль меня поразила сегодня?
– Знаю.
Он вроде бы удивился:
– Знаешь?
– На самом деле догадаться нетрудно. Ты вдруг подумал, что положиться тебе, в сущности, не на кого.
– А на тебя?
Я засмеялась и даже покачала головой:
– Хоть тебя и посещают подобные мысли, но ни в чьем участии ты не нуждаешься.
– Ты не ответила на вопрос, – нахмурился он.
– Зачем? Ответ ты и так знаешь. Я хотела бы быть на твоей стороне, но это не всегда удается.
– Ты уже взрослая девочка, а все еще идеалистка.
– Не так давно ты назвал меня циником.
– Что ж, – вздохнул он, – будем считать, что поговорили. Держи меня в курсе дела. И очень прошу: не наломай дров.
Он запечатлел на моем лбу отеческий поцелуй и ушел. А я задумалась. Думать я предпочитаю лежа и вскоре перебралась в постель. Сашка устроился рядом, сопел, потом расчихался, а я таращилась в потолок и хмурилась.
С Никитиным мы встретились ближе к обеду. Я позвонила в десять утра, и он предложил приехать в салон-парикмахерскую на улице Луначарского. Я хотела было удивиться выбору места, но он торопливо пояснил:
– Там нам никто не помешает.
Салон выглядел респектабельно. Я оставила машину на стоянке по соседству. Там уже стоял «Мерседес», скорее всего, машина Никитина. Так и оказалось. Как только я вошла, навстречу мне выпорхнула девушка в голубенькой униформе и радостно прочирикала:
– Добрый день.
Не успела я ответить таким же нежным чириканьем, как вслед за ней появился молодой человек в
