любую цену, лишь бы вернуть тебя, пусть другому, лишь бы вернуть, пусть даже я тебя никогда не увижу, только бы знать, что ты есть.
– Я тебя слышала, там, в овраге. Я не хотела тебе делать больно. Никогда. И в ту ночь не хотела, вот и подумала, надо возвращаться. Это ты меня вытащил.
Он осторожно погладил мою руку, а потом держал ее в своей ладони, не выпуская до самого дома, ловко управляясь с машиной одной рукой.
Сашка встретил нас радостным визгом. Тимур присел на корточки перед ним, почесал его за ухом. Он не разулся и не снял куртку, и я не знала, уйдет он или останется. Стояла рядом и смотрела на то, как он возится с собакой.
– Я вот что подумал, – подняв голову, сказал он. – А не сыграть ли нам в шахматы?
– По-моему, отличная идея, – кивнула я.
Он снял куртку, и я определила ее в шкаф, а радостный Сашка принес ему тапки. Потом пес занял свое любимое кресло, а Тимур стал расставлять шахматные фигуры.
– Приготовить чай? – спросила я.
– Конечно. Сыграем в шахматы, а потом погуляем с Сашкой. Не возражаешь, если к телефону буду подходить я?
На следующий день я отправилась в торговый центр за покупками. Посадила Сашку в корзину на колесиках, он поглядывал по сторонам, а я спрашивала у него совета, что купить на ужин. Пока вдруг не заметила в одном из кафе Нину Зотову, она сидела рядом с дочкой, девушка что-то рассказывала ей, а она кивала, прихлебывая кофе. Я расплатилась за покупки и направилась к выходу, когда услышала свое имя и повернулась. Теперь Зотова в кафе сидела одна, помахала мне рукой в знак приветствия. Я хотела пройти мимо, помахав в ответ, и все-таки направилась к ней.
– Здравствуйте, Ольга, – улыбнулась она. – Прекрасно выглядите. Присядете?
Я села рядом, Сашка взглянул укоризненно, мол, опять разговоры, а ведь гулять обещала, и засеменил вокруг стола, когда я бросила мячик, желая скрасить его ожидание.
– У вас смешная собака.
– Он считает – гениальная.
Нина засмеялась, наблюдая за Сашкой. Я тоже за ним немного понаблюдала.
– Как ваши дела? – спросила она, должно быть, уже жалея, что меня окликнула.
– Отлично. Как здоровье Лены?
Женщина нахмурилась и вздохнула:
– Слава богу… Надеюсь, весь этот ужас в прошлом.
– Я слышала, скоро суд над Юлей?
– Да. У нее хороший адвокат, но… вряд ли нам удастся… Я бы хотела, чтобы все побыстрее закончилось, следствие продолжается и…
– Продолжается? – переспросила я.
– Да. Я думала, вы в курсе. До сих пор не ясно, кто убил Бокова, у следствия разные версии… Наверное, его убил Каримов, заподозрив, что ему стало известно о похищении.
– Боков вряд ли бы донес на Юлю, но… Думаю, эта версия наиболее удобная.
– Что вы имеете в виду? – насторожилась она, а я вздохнула.
– Бокова убили вы, Нина Константиновна.
Она испуганно отпрянула и даже открыла рот, чтобы ответить что-то резкое, но вдруг кивнула.
– Как вы… впрочем, я уверена, вы с самого начала… Юля моя дочь.
– Я знаю, – ответила я.
– Знаете? Вы знаете?
– Как еще можно объяснить ваше поведение? Вы помните нашу последнюю встречу? Рассказав мне о своих подозрениях после звонка Каримова с требованием денег, вы с упорством продолжали выгораживать Юлю. Этому могла быть только одна причина: она ваша дочь. Информация, которой я располагала к тому моменту, мою уверенность лишь укрепила. Но вы этот факт отрицали, убеждая меня в том, что Юля дочь вашего покойного мужа. Какой смысл в этой лжи? Вроде бы никакого. На первый взгляд. Но смысл, конечно, был. Скажи вы мне тогда правду, и автоматически стали бы подозреваемым номер один в убийстве Бокова. Этот человек лишил вас когда-то ребенка. Вот и повод для убийства. Дальше совсем просто. Вы имели возможность незаметно покинуть дом, воспользовавшись задней калиткой. О предполагаемой встрече Бокова с Юлей тоже могли узнать. Ваша нервозность в то утро, когда его труп обнаружили в сквере, и попытка самоубийства…
– Конечно, вы правы. Я вам все расскажу, хотите?
– Если этого хотите вы, – пожала я плечами.
Она судорожно вздохнула, не глядя на меня, и принялась рассказывать.
– Мы тогда жили на севере, крошечная часть, затерянная в снегах. Мама настаивала, чтобы я уехала к ней, но я не хотела оставить мужа. Беременность протекала тяжело, меня положили на сохранение. Женщины в палате болтали о том, что в больнице происходят жуткие вещи. Да-да, я слышала эти рассказы. В тех местах что-то с экологией, на одни роды пять выкидышей, здоровый ребенок вообще редкость. Я слышала все это и считала глупыми сказками. И даже когда меня перевели в отдельную палату в другое крыло здания, ничего не заподозрила. Девочка родилась восьмимесячной. Меня выписали, а ее оставили в больнице. Я не могла ездить к ней, не было транспорта, надо было ждать, что кто-то из части отправится в
