обращаться в таких случаях. Я девочка на побегушках. Скорее всего разговор с Ниной сейчас ничего не даст, с другой стороны, очень хотелось знать, что подтолкнуло ее к такому шагу. Вне всякого сомнения, о внезапном исчезновении сначала одной девочки, а потом и другой она знала гораздо больше, чем успела рассказать мне.
В дверях меня встретила домработница, вид испуганный, руки дрожат, в глазах слезы.
– Хорошо, что вы приехали, – зашептала она. – Я с ног сбилась, не знаю, что делать. Хозяйка сама не своя, и Ирина Константиновна чувствует себя не лучше.
– Где они?
– В спальне хозяйки.
– А что случилось?
– Я утром пришла, а мне дверь никто не открывает. Странно, думаю, Нина Константиновна обычно предупреждает, если куда уходит. Я ей на мобильный позвонила, не отвечает. Тут я, признаться, испугалась, сама не знаю почему. Предчувствие, наверное. Ну, я и позвонила Ирине. Она через десять минут приехала и сразу сказала, надо дверь ломать. Позвонили в охрану, дом на охране стоит, и у них ключи есть, открыли дверь, я уж и не знала, чего ожидать. Ирину трясет всю, пробежались по первому этажу, вроде все на месте, все в порядке. Поднялись к Нине в спальню, а она там лежит, спит вроде. Ирина к ней, а она без чувств. Я думала, приступ какой, вызвали «Скорую», приехала врач, говорит, таблеток она наглоталась, и пузырек пустой на тумбочке. Сделали промывание желудка, хотели в больницу везти, но потом передумали, Ирина говорит, в городе узнают, разговоров не оберешься, и мне молчать велела. Это я вам доверилась, потому что Ирина сейчас все сама расскажет. Хозяйка в себя пришла, но едва живая и молчит. Сейчас врач с ней. Неужто она руки на себя наложить хотела?
– Кто-то из девочек появлялся дома?
– Нет. Лена у подруги, куда звонить, не знаю. Юльки тоже нет. Я вот думаю, не из-за нее же хозяйка так расстроилась? Ну, сбежала из дома, хорошего мало, но куда ей деться, вернется.
Разговор пришлось прервать, потому что появилась Ирина Константиновна. Домработница быстро прошла на кухню, а я поторопилась навстречу Максимовой.
– Я ничего не понимаю, – испуганно начала она. – Где Лена? Где эта Юля? Что вообще происходит и почему милиция бездействует?
– Нина Константиновна к ним обращалась? – спросила я. Ирина отрицательно покачала головой. – Тогда что вы от них хотите? Факт попытки самоубийства вы тоже предпочитаете скрыть?
– Но вы же понимаете…
– Я – да. В милиции не поймут. Они не любят, когда им морочат голову.
– Что вы имеете в виду? – нахмурилась Ирина.
– Вашей сестре известно гораздо больше, чем она говорит. Боюсь, что из-за ее молчания девочкам грозит опасность.
– Да вы с ума сошли… – возмущенно начала она, но договорить не успела.
– Ира, – позвала сестра, дверь комнаты на втором этаже была открыта, и Нина, должно быть, слышала наш разговор. Ирина резко развернулась и пошла туда, но почти сразу вернулась.
– Она хочет с вами поговорить, – сказала мне тихо.
Я поднялась в просторную комнату, где на кровати лежала Нина под легким одеялом, на бледном осунувшемся лице жили одни глаза, в них было столько боли, что я пожалела о недавних словах.
– Ира, оставь нас, – попросила Нина Константиновна. Сестра растерянно замерла, но, помедлив немного, все-таки вышла и закрыла за собой дверь. – Простите меня, – вновь заговорила Нина. – Вы правы. Я сама виновата в том, что произошло. Моя дочь… – она беззвучно заплакала, я подошла и села рядом.
– Что с Леной? – выждав время, задала я вопрос. Нина вздохнула.
– Не знаю. Боюсь, что девочек… я боюсь, что с ними беда.
– У вас требовали деньги? – Она кивнула, отворачиваясь к стене. – Кто? Когда? Я понимаю, как вам тяжело, но…
– Дело не в этом. Они не взяли деньги. Это значит, что моя дочь… они ее убили? – последние слова она произнесла шепотом.
– Нина Константиновна, давайте по порядку.
– Да-да, хорошо. Простите меня, я хотела как лучше… Я была напугана… Мне позвонили позавчера, вечером. Я вам соврала про подругу, ни у какой подруги Лена не была. Я всех обзвонила. Мою дочь похитили.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
Нина закусила губу и вновь заплакала, стало ясно, что ответить на этот вопрос ей нелегко.
– Юлю?
– Я не знаю, надеюсь, что она не догадывалась, а этот человек ее просто использовал.
– Ее отец?
– Отец? – она покачала головой. – Не думаю. Хотя я уже ничего не знаю, – она вновь заплакала, теребя край одеяла.
– Вам звонили по телефону?
– Да. Мужчина сказал, что, если я заплачу, мне вернут дочь.
