Трайнис поднялся на крышу. Скрестив руки на груди, он смотрел в то место, где должен быть горизонт. Чернота ночной земли незаметно переходила в черноту неба и отличалась от последней только отсутствием звезд. Голубоватый звездный тюль с неровным нижним краем на миг показался Трайнису классической завесой тайны. Он зевнул и потряс головой. Прошедший день промелькнул как встречный глайдер, и Трайнис был им очень доволен. В мозгу потихоньку вызревала новая связка фигур высшего пилотажа. Пожалуй, это уже пятая категория сложности.
Внизу, на поляне, среди редко стоящих гигантских старых яблонь вспыхнул свет, раздались звонкие удары по мячу, деланно-обиженные восклицания Романа и Славин смех.
Через полчаса футболисты принесли одеяла. Трайнис уже превратил кресла в постели и сидел на одной из них. Он забрал свое одеяло, закутался с головой и, не слушая шуточек Вадковского, заснул.
Роман, приподнявшись на локте, начал было рассказывать какую-то историю, но его сморило на середине фразы, и вскоре он спал с безмятежной улыбкой.
Укрывшись одеялом до подбородка, Лядов смотрел на знакомые созвездия. Было очень тихо. С реки доносилось неуверенное кряканье. Он долго лежал, невидяще глядя в небо и шевеля губами, потом повернулся на бок и тоже накрылся с головой.
Лядов проснулся от холода.
Вместо луга раскинулось туманное море. От леса остались черные верхушки, висящие в молочной пустоте. Было тихо, как будто остановилось время. О реке напоминал изогнутый плотный белый вал. Птицы еще не проснулись, но восток уже алел размытым предвестником зари.
Вадковский спал, укрывшись с головой. Трайнис обнаружился в почти голом виде — он медленно шел по краю крыши, делая всем телом какие-то сложные движения — тренировал вестибулярный аппарат.
Лядов вскочил, зябко ежась, с содроганием кивнул Трайнису и сбежал внутрь дома. На ходу включил «повара», сбросил одежду, пробежал по бортику и боком упал в теплую с золотой сетью бликов воду бассейна. С минуту он плавал у самого дна, отдаваясь давящей тишине и выделывая пируэты, и обдумывал, что делать дальше.
Над бассейном появилась тень. В воду обрушилась человеческая фигура, таща за собой шлейфом мириады пузырьков. Это был Роман. Конвульсивно задергавшись, он дикими глазами осмотрелся, сделал мощный гребок и вынырнул.
У Лядова екнуло сердце. Он оттолкнулся пяткой от дна и вынырнул следом. В уши ворвались сопение, смех, плеск воды.
Над бассейном возвышался Трайнис. Распростертыми объятиями он радушно встретил возмущенного Вадковского.
— Так рано, сэр, а вы уже на плаву?
— Да ты что?! — задыхаясь и отплевываясь заорал Вадковский, колотя ладонями по взбаламученной воде. — Ты что?! — он покрутил пальцем у виска. — Ага?
— Ты так сладко спал, — сказал Трайнис, заслоняясь от брызг, — что мне показалось кощунственным будить тебя. Кстати, а что тебе снилось там, под водой?
Лядов расхохотался. Схватился за поручень и рывком выбрался на бортик.
Вадковский сделал страшное лицо и, погрозив кулаком, в обратном пируэте ушел под воду, обдав Трайниса брызгами с головы до ног.
— Завтрак готов, — сказал Трайнис, с улыбкой стирая капли с лица.
— Сейчас, — Лядов прыгал на одной ноге, натягивая брюки.
Они прошли висячим коридором. Туман в саду уже таял. Теплые лучи низкого солнца били сквозь стеклянную стену.
— Хороший день будет, — щурясь сказал Трайнис.
Лядов мельком взглянул за стекло.
Сзади раздалось частое шлепанье босых ног. Мимо деловито промчался всклокоченный Вадковский, закутанный в просторное полотенце.
— Слава сладкому куску, — на ходу крикнул Роман, деловито работая локтями, — он прогонит нам тоску.
— Тебе что стихи плести, что кусок ко рту нести, — вслед ему бросил Трайнис.
Вадковский, хихикая, исчез за дверью.
В столовой стоял удивительной свежести воздух — пахло льдом и арбузами, словно за открытыми окнами был не сад, а горные вершины. В зеркальной икебане в центре огромного круглого стола посверкивали разноцветные вспышки.
Вадковский уже что-то смачно уплетал, держа на весу глубокую чашеобразную тарелку, положив ноги на соседний стул, и смотрел какой-то фильм. Лядов привередливо копался в красном стилизованном горшочке, изредка поглядывая на экран. Иногда Вадковский разражался громким смехом, на что Лядов лишь снисходительно усмехался через нос. Трайнис снял с руки мульт и поставил перед собой, настроившись на информационный нон-стоп Всемирных новостей. Голос ведущего профессиональной скороговоркой сообщал последние события, произошедшие за минувшие сутки в пределах познаваемой Вселенной. Трайнис, забывшись, положил подбородок на кулак с зажатой вилкой и внимательно смотрел на призрачный экранчик, паривший перед ним.
Из фантомного изображения высунулась весьма воплощенная рука и пошевелила двумя расставленными пальцами.
— Гинта-ас, — пропел Вадковский.
Трайнис поднял голову. Завтрак кончился. Лядов, болтая ногами, сидел на кожухе кухонного агрегата. Вадковский отошел к синтезатору, волоча сползающее полотенце. Подняв глаза к потолку, он продиктовал заказ. Прижал к идентификатору палец, подождал, расслабленно облокотившись на панель, и вытащил из приемной камеры прозрачный пакет, набитый белым.
— Так-так, — пробормотал Роман, придирчиво разглядывая содержимое.
Трайнис погасил мульт, допил сок и поднялся.
Вадковский облачился во что-то белое с короткими рукавами и штанинами. Придирчиво осмотрел себя со всех сторон.
— Хорош, хорош, — кивнул ему Трайнис. Вадковский ухмыльнулся и повязал себе на лоб упаковочную ленточку.
— Это — главное, — сказал Трайнис. — Только не уйди в космос босиком — там ледяные сквозняки.
— Ну, еще бы. — Роман достал из камеры другой пакет, вытряс его и сунул ноги в светло-серые «юпитеры». Попрыгал. Приноравливаясь к его массе, с каждым прыжком подошвы заметно утолщались.
Лядов хлопнул в ладоши.
— Мальчики, вы готовы?
— Мы... это... всегда готовы! — гаркнул Вадковский, щелкая пятками, и вскинул два пальца к виску.
— Не к тому виску, — подсказал Трайнис. Вадковский попробовал отдать честь иначе и запутался. Лядов спрыгнул с агрегата и направился к синтезатору.
Посматривая на экран своего мульта, он быстро озвучил малопонятный перечень. Роман взглянул на Лядова и навострил уши.
— Нужно максимально смоделировать эпоху, — пояснил Лядов через плечо. — Это обязательно, раз мы не хотим провести эксперимент на имитаторе.
Он заглянул в приемную камеру. Синтезатор работал. Впервые он выдавал требуемое с такой задержкой.
Лядов с натугой достал и поставил на пол объемистую сумку черной кожи. Такие сумки Вадковский видел только в фильмах.
— Что ты назаказывал? — поинтересовался Роман.
— Типичные причиндалы XX века. Можно сказать, символы.
— Ну-ка покажи. — Вадковский сунул нос в сумку.
— Что такое «Ява»? Так, понятно. А что такое «777»? А это что? Ого, тяжелый...
— Не трогай. Осторожно!.. Дай сюда. — Лядов щелкнул внутри сумки чем-то железным и застегнул молнию. — По ходу дела, Рома, все поймешь. Сам не раз будешь пользоваться.
