Михаил не удивился бы ни капли, сегодня он один из самых богатых и влиятельных людей этого города. И не только города. На его деньги, как бабочки на свет, слетаются теперь красотки и покруче Жанны. И Михаил пользовался открывшимися ему возможностями, он отнюдь не был монахом. Если само в руки плывет, то почему нет? Но любил он всегда только свою жену. И что самое интересное, за все эти годы она ни разу не дала повода для ревности, чем приводила мужа в еще больший восторг. О Жанне в городе ходили разные слухи – и стервозная она, и жестокая, и капризная, и властная, но никогда никто и слова не сказал о ее адюльтерах. А городским сплетницам ведь много и не надо – достаточно намека. Но нет, ни слова! Поэтому Михаил частенько закрывал глаза на выходки жены. Он прекрасно знал, что она использует иногда его лабораторию в своих целях, он знал, откуда появились слуги в его доме, но ему даже нравилась эта черта характера жены. Правильно, если хочешь добиться своего, все средства оправданны. И обиду никому прощать нельзя, иначе уважать не будут. Главное, что она любит его и никогда не предаст, а все остальное он ей простит.
Михаил сел на диван рядом с женой, обнял ее за плечи и прижал к груди:
– Ну что случилось, Жанночка, что с тобой, маленькая ты моя?
– Миша, – прошептала Жанна, уткнувшись носом ему в грудь, – Мишенька, ты все-таки приехал! – и она горько разрыдалась.
– Так, а ну успокойся немедленно, – встряхнул ее за плечи супруг, – и попытайся вразумительно объяснить мне, что произошло.
– Я постараюсь, – заикаясь и всхлипывая, начала Жанна. – Помнишь, я тебе рассказывала, что в юности была фанаткой Алексея Майорова?
– Да, конечно. Мы еще вместе смеялись, когда ты вспоминала свои приключения во время поездок с фан-клубом на гастроли этого кривляки. Но какое это имеет отношение…
– Сейчас поймешь, – Жанна высвободилась из его объятий, выпрямилась, и, судорожно комкая в руках платок, продолжила: – Так вот. Неделю назад мне пришло приглашение на празднование юбилея фан- клуба. Как они узнали мою новую фамилию и адрес – не знаю, но меня приглашали в Москву. В письме было сказано, что на празднике будет и сам Майоров. Наверное, мне нужно было позвонить тебе и рассказать про приглашение, но я сначала не собиралась ехать. А потом мне позвонили девочки из клуба и стали уговаривать. Ну, я и подумала – а что тут такого, обычная тусовка, съезжу, молодость вспомню. И тебя решила не беспокоить по пустякам. В общем, я приехала, все было очень здорово. Был и Алексей, только он показался мне каким-то странным, не очень на себя похожим. Но я не придала этому значения. Алексей уделял мне больше внимания, чем другим, мне это, конечно, очень льстило. Мы пили неплохое вино, а потом… – голос Жанны задрожал.
– Что – потом? – помертвевшим голосом спросил Михаил.
– Да самое ужасное, что я не знаю, что было потом! – затрясло вдруг Жанну, она запрокинула голову и истерически захохотала.
– Воды, быстро! – заорал Михаил. Непонятно откуда материализовалась Ксюша со стаканом воды. Михаил попытался напоить жену, но вода проливалась мимо. Он не на шутку испугался, глядя, как выгибается дугой тело Жанны. Наконец истерика поутихла, и Жанна снова заговорила. Михаил попытался перенести беседу на другое время, чтобы она окончательно пришла в себя, но Жанна была непреклонна. Бледная теперь почти до синевы, с горящими глазами, она говорила дальше:
– Я проснулась в незнакомой комнате, одна. Как я туда попала и что там происходило, я не помнила. Ужасно болела голова, во рту было сухо, казалось, что на зубах скрипит песок. Я встала, оделась, нашла свою сумку. Все было на месте – деньги, документы, мобильник. Входная дверь была незаперта, и я вышла на улицу. Поймала такси и поехала на место вчерашнего праздника. Там было пусто, никого и ничего. Пришлось ехать домой. А вчера, – Жанна судорожно сглотнула, – вчера утром мне позвонили и сказали, что в моих интересах приехать к 11 утра в кафе «Русалка». Я испугалась и поехала. Я приехала первой, села за пустующий столик. Через пару минут ко мне подсел мужчина, показавшийся мне смутно знакомым. Присмотревшись, я узнала в нем Алексея Майорова с праздника. Оказалось, это был двойник, а не сам Майоров. Гадко улыбаясь, он достал из барсетки пачку фотографий. Боже, какой стыд, – закрыла Жанна лицо руками. – На этих мерзких картинках я и этот мужик в гриме Майорова, мы… в общем…, нет, не могу!
– Я понял, – холодно сказал Михаил, – дальше.
– Он сказал, что еще и видео есть. Господи, как же мне было больно от унижения и отвращения к нему, к себе! А эта сволочь достает еще и какие-то таблетки и предлагает их мне, мол, я от них так завожусь! И я поняла, что он подбросил мне в вино наркотик, поэтому я ничего и не помнила! Но это меня совсем не оправдывает, я виновата, знаю. – Жанна встала и подошла к окну. – Они заманили меня на этот юбилей, подсунули мне лже-Майорова, зная, как я когда-то к нему относилась, и использовали меня по полной программе. А теперь они хотят денег, много денег. В противном случае они грозились показать всю эту гадость тебе. Но я все равно не могу находиться теперь рядом с тобой, эти сволочи испачкали меня, я сама себе противна. И я слишком люблю тебя, чтобы позволить хоть капле этой грязи запачкать тебя. Поэтому я и решила, – она резко развернулась лицом к Михаилу, – все тебе рассказать. Я не пойду на поводу у этой дряни, они сломали мою жизнь! Я уйду из твоей жизни. Сегодня же соберу вещи и уйду.
Михаил снял очки и начал протирать стекла. Когда он водрузил их обратно и поднялся с дивана, лицо его было непроницаемо. Он подошел к жене, взял ее лицо в ладони и долго-долго смотрел в ее глаза. Жанна не отводила взгляда, только по щекам текли слезы. Наконец Михаил наклонился, поцеловал ее в нос и сказал:
– Успокойся, дурочка. Я тебе верю. Никуда уходить не надо, забудь это как страшный сон. А с шантажистами я сам разберусь. У тебя есть их координаты?
– Только номер телефона, – пискнула Жанна.
– Достаточно. Иди, отдыхай, а номер оставь на столе.
Жанна, устало опустив плечи и шаркая ногами, побрела к лестнице. Но если бы Михаил мог сейчас видеть лицо своей несчастной женушки, он бы очень удивился. Презрение, превосходство и торжество сияли в ее глазах.
Глава 21
День стремительно катился, словно пьяный Колобок, к вечеру. Давно уже вернулся проводивший Таратайкина Виктор, притащивший, как обычно, своих любимых терминаторов времени – пиво и радость суслика. Алексей от бесконечного хрупанья чипсов и орешков ощутил непреодолимое желание сесть столбиком посреди комнаты и посвистеть о смысле всего сущего. Жанна не звонила. От Шурочки тоже не было пока никаких известий. Но вот наконец, когда Алексей уже начал с вожделением посматривать на замечательно-деревянную, такую аппетитную ножку стола, трель мобильника развеяла его мечты в дым. Звонок был обычный, в окошке телефона номер не определился, значит, звонили с защищенного телефона. Сердце тревожно замерло, а потом застучало все быстрее. Что-то было не так, Алексей ощутил это сразу. Он взял трубку.
– Слушаю.
– Если не ошибаюсь, Алексей Майоров собственной персоной? – властный мужской голос, совсем незнакомый.
– Не ошибаетесь, но предпочитаю, чтобы незнакомые мне люди обращались по имени-отчеству: Алексей Викторович. С кем имею честь?
– Вот о чести я на вашем месте постарался бы не упоминать, поскольку это понятие, похоже, не имеет к вам никакого отношения.
– Я не привык выслушивать беспочвенные оскорбления, а от анонимов – тем более. Либо представьтесь и аргументируйте свои претензии, либо я прекращаю разговор.
– Ишь ты, цирлих-манирлих какой развел! – не выдержал долго вежливого тона собеседник. – А когда слабую женщину заманивал, тоже такие турусы на колесах разводил, подонок?!
– Вы еще добавьте любимое «однозначно», и тогда все будет тип-топ, Владимир Вольфович!
– Ах ты…!
– Стоп! – хамство звонившего окончательно вывело Алексея из себя. В таком тоне дальнейший разговор был невозможен. И он нажал кнопку отбоя. Не прошло и минуты, как телефон снова заголосил. Но Алексей молча смотрел, как аппаратик крутится и подпрыгивает на столе, словно перепивший пива страдалец в
