газетного шума. Версия партийных властей («взорвали экстремисты») одержала верх, лишь «Комсомольская правда» устами найденного свидетеля, дежурного электромонтера Виктора Романова ее чуть-чуть поколебала.
А Виктор Романов свидетельствовал:
«Я заступил на смену 19 января в 19 часов. Минут через пятнадцать в помещение цеха зашли четыре вооруженных солдата. Они стали интересоваться схемой энергопитания, открывая ячейки, откуда идут кабели связи, задавали другие вопросы. Потом сказали: «Вас вызывает комендант». Вывели нас с напарником в подвальное помещение и сдали под охрану другим солдатам, их было много. Сами вернулись обратно. Через несколько минут я услышал приглушенный взрыв. Нас не выпускали еще около часа. А потом переодели в военную форму («для вашей безопасности») и отконвоировали в соседнее здание Верховного Совета АзССР».
О Романове в той январской суматохе забыли, он жил по знакомым, уйдя в подполье. А в заявлении ТАСС упоминались «прямые действия преступных сил по захвату радиотелецентра». Захвачен он, оказывается, не был, более того, охранялся воинским подразделением, а на 20 часов того вечера было объявлено важное сообщение НФА…
Строгая система фальсификации и замалчивания правды сопровождала и сопровождает черный бакинский январь в средствах массовой информации СССР, а теперъ — и демократической России. Что касается позиции западной прессы, то наиболее точно ее охарактеризовал тогда же, 24 января, главный редактор газеты «Теркиш дейли ньюс» Ильнур Чевик:
«Когда советские танки и войска в 1968 году пересекли границу Чехословакии, западные страны реагировали на эту акцию с гневом и выразили протест Москве… Сейчас, некоторое время спустя, эта же Красная Армия проделала путь в Азербайджан, убивая азербайджанских националистов, а Запад, который всегда говорит о правах человека, стоит в стороне и аплодирует».
Двойной стандарт и потакание жестокости в отношении мусульман настолько очевидны, что и по сей день бакинская трагедая в январе 1990 года вычленяется за скобки политиканами и деятелями культуры «христианского союза», будто она и не происходила или насилие против гражданского населения не нарушило прав человека.
В обстановке такой идеологической дискриминации появились в начале февраля 1990 года в Ленинграде листки «Антисоветской правды», нелегальной машинописной газеты, посвященные «беспределу Михаила Кровавого». Именно так называлась первая полоса газеты, сочиненной, нарисованной и отксерокопированной одним человеком — Сашей Богдановым. По прошествии двух с лишним лет этот раритетный листок поражает не просто смелостью, но и абсолютной верностью политических оценок и выводов, сделанных тогда по горячим следам Сашей Богдановым.
Пройдемся по двум полосам «Антисоветской правды». Вот на помосте Горбачев, человек десятилетия, подкармливающий с верхотуры своих верных псов. Многие из них поименованы: Бори, Егоры, Рэкет, Дороговизна, Карабах, Советский фашизм, Счета Раисы Максимовны, КГБ, Дефицит и Раскол в КПСС. Заметка «Преступники правят страной» в фельетонной форме описывает политическую ситуацию накануне вторжения войск в Баку:
«По Еревану разгуливал марш протеста под оглушительным транспарантом «Раиса, отдай нам наши подарки!». По Баку шастали банды деклассированных беженцев-азербайджанцев из Армении с криками: «Раиса, отдай армянам их подарки!», «Снять Везирова и отправить Нагорный Карабах!». По Москве 7 ноября слонялась блуждающая колонна Тельмана Гдляна. Во главе шел революционер с плакатом — обложка Талмуда, а на титульном листе написано: «Михаил Горбачев. Сказки о перестройке»… Лидера ленинградской реакции, бывшего первого секретаря обкома Соловьева, исключают из партии, но не за письмо Нины Андреевой и развал идеологии, а за то, что Юрий Филиппович фарцанул себе новенкий «Мерседес» за 9 тысяч «деревянных» рублей. А он по самым скромным оценкам стоит тысяч сто, не меньше! Преступники правят страной!».
И вот — первоклассная публицистика, озаглавленная «Бакинская бойня»:
«В Баку в январе 1990 года правительством СССР было совершено два преступления. Первое — центральная власть не защитила мирных жителей от насилия, грабежей, убийств со стороны уголовников, провокаторов и агрессивно настроенных групп людей. Вместо того, чтобы защищать население от разбоя, правительство разоружило бакинскую милицию. В городе, где 60 тысяч азербайджанцев, изгнанных из Армении, не имеющих крова над головой, безработных, и 40 тысяч турок-месхетинцев, тоже оставшихся без крова и средств к существованию. Многонациональный Баку превратился в кипящий котел из людей, обманутых правительством, которым никто не помогал и которых никто не контролировал. В Азербайджане началась революция на национальной основе, логическим завершением которой стала передача власти от дискредитированного и парализованного старого аппарата новому общественному движению — Народному фронту Азербайджана. Только он мог заменить отжившие структуры власти, гарантировать порядок и безопасность граждан на всей территории республики. Но это означало бы конец коммунистического режима в одной из республик Закавказья. Это стало бы для всех примером революционного перехода от реального социализма к подлинной демократии. Интрига Михаила Сергеевича и Раисы Максимовны вокруг раздутой проблемы Нагорного Карабаха закончилась бы полным крахом, а, возможно, и концом Ставропольской династии в истории нашего государства.
И тогда они устроили советское Тимишуаре. Было совершено второе преступление против нашего народа; народно-демократическая революция была потоплена в крови, задавлена танками, расстреляна снайперами, бившими по живым мишеням».
Напомнив своим читателям, что специальные подразделения американских войск быстрого реагирования, находящиеся в распоряжении ЦРУ и вторгшиеся под шумок в Гренаду и Панаму, называются «дикими гусями», следующий материал Саша Богданов назвал «Дикие гуси» в небе над нашей Родиной»:
«Война — это продолжение политики перестройки другими средствами. Если бы КГБ устроило такую бойню при Брежневе, то западные страны и весь мусульманский мир отозвали бы своих послов из Москвы. Последовали бы экономические и политические санкции против бесчеловечного и преступного советского режима.
В ночь с 19 на 20 января 1990 года в Баку была просто бойня. Горбачевская группировка — Горбачев, Язов, Крючков, Бакатин, Примаков и Гиренко — вели боевые действия против собственного народа. Танки и бронетранспортеры шли по живым людям, оставляя сотни убитых и искалеченных на своем пути. Раненых, кричащих от боли людей вояки не разрешали убирать с проезжей части. Машины «Скорой помощи» обстреливались, два врача убиты на месте. Среди погибших — Лариса Мамедова, девочка-семиклассница, умерла от пулевого ранения в грудную клетку; Ильгар Ибрагимов, мальчик 14-ти лет, доставлен в морг, тоже убит выстрелом в грудь. Среди убитых есть женщины, старики, русские, евреи, чеченцы, азербайджанцы, грузины. Армия использовала самые современные боевые средства. По людям стреляли из танков, минометов, гранатометов, автоматов. Только в реанимационном отделении только одной бакинской больницы за двое суток умерло 29 человек. 22 января 1990 года в Нагорном парке Баку 126 свежих могил образовали новое кладбище — братское кладбище периода перестройки.
Резервисты, комсомольцы-добровольцы и особые подразделения КГБ оставили после себя горы трупов и инвалидов, а радио «Свобода» и «Голос Америки» с радостью сообщали о «нормализации обстановки в Баку». 15 автоматчиков в бронежилетах и 10 кагэбэшников в штатском взяли штурмом представительство Азербайджана в Москве, уложили всех на пол, либо поставили на колени, чтобы арестовать лидера НФА Мамедова, а советская официальная гласность за неделю выдала аж пять версий нападения якобы армянских и якобы азербайджанских экстремистов, устроивших стрельбу в центре Москвы».
Определил Саша Богданов и место бакинской трагедии в мировой политике великих мира сего:
«Если бы подобную бойню устроили при Брежневе, то Кремль оказался бы в жестокой изоляции и в
