— Подайте горшок с земляным жиром! — распорядился Святослав. — Да приготовьте бадью с песком! Сейчас зажжем и бросим, — улыбнулся он Спирьке.
А тот вовсю суетился, махал руками на помощников и бранился от полноты чувств.
Принесли глиняный горшок, от которого резко пахло нефтью. Узкое горло забили тряпкой, втолкнули снаряд в трубу до предела.
— Далеко ли кинет справу машина твоя? — обратился Святослав к Спирьке.
— Да ить, ста... ежели вы волос конский для ворота...
— Не о том речь! Как сейчас?
— Дак ить ежели так, то саженей на полета.
— Наводи свою трубу вон на то дерево — указал князь. Спирька вновь засуетился, убрал из-под ворота два чурбака — конец трубы, обращенный в поле поднялся.
— Дак, ста, готовый яз.
— Добро...
Святослав взял сулицу, обмотал конец ее куделью, обмакнул в с нефтью, поднес к костру. Факел загорелся. Князь опустил огонь в трубу — там запылало.
— Давай! — весело крикнул Святослав.
Спирька дернул скобу храповика. Раздался треск, огнемет подпрыгнул, из трубы вылетел крутящийся дымный шар и по пологой кривой устремился к дубу. Тряпка из горла кувшина выбилась, и путь снаряда метился огненными брызгами. Кое-где вспыхнула сухая трава Через мгновение сосуд ударился о комель дерева и разлетелся осколками — бойкое пламя побежало вверх по стволу.
Все с любопытством смотрели в поле, забыв про машину с трубой, а когда обернулись, она уже пылала вовсю.
— Гаси! — подхватив лопату песка, крикнут Святослав.— Молодец, Спирька! — похвалил князь.— Только вот придумал бы ты, чтоб снаряд сей в воздухе разлетался бы с огнем.
— Помыслим ить, ста... — пообещал польщенный мастер.
— Улеб! — обратился Святослав к брату. — Выдели этому искуснику десяток мастеров по корчайному делу и сотню мужиков посмекалистей. Дай все надобное, чтоб скоро сделали мне два-три десятка таких огнеметов. А Спирьку впредь величать сотским мастеров оружных! Положи ему плату как гридю дружины моей.
Спирька повалился в ноги великому князю. Тот кивнул, принимая благодарность, и стал спускаться со стены.
Глава вторая
Княгиня Ольга
В светлую, с высоким потолком горницу через резные двери вошла Предслава. Высокая чернобровая красавица с чуть раскосыми глазами вела за руки двух сыновей — Ярополка и Олега. Те разом вырвались и побежали к узорчатому креслу, на котором прямо восседала строгая старуха с белым, без единой морщины, лицом, одетая в синее парчовое платье, отороченное соболем. Холодные серые глаза ее потеплели при виде детей. Она легко встала и обняла обоих.
— Бабунька, бабунька! — вскричали наперебой княжичи. — Мы с козарами ратовать хотим!
— Полно, успеете еще, — улыбнулась княгиня.
— Не хочу на погост ехать! — гневно топнул ногой в сафьяновом сапоге старший — шестилетний Ярополк. — Хочу с батянькой на ворогч!
Младший, Олег похожий на отца, синеглазый и русоголовый, отступил назад и тоже принял воинственную позу:
— Аль не княжичи мы, бабунька?! Чать, давно подстягу[68] прошли и в стремя стали! Мы битвы не страшимся!
— А что скажет батянька ваш, коль наказ его не сполните?
— Батянька четырех лет ходил с тобой на древлян, — ответил Ярополк. — А мне почитай вдвое больше!
— Батянька ваш сиротой остался, а вы не сироты...
Дверь резко распахнулась — на пороге стоял Святослав.
— Вы еще здесь, соколики?! Предслава, дружина ждет! Быстро в леса. Ворог близко!
— Так мы с матушкой попрощаться — робко ответила жена.
— Поспешайте! — Святослав подошел к сыновьям, поднял их на руки, поцеловал по очереди. От усов его пахло смоляным дымом, степной травой зноем и еще чем-то неуловимо грозным.
Князь поставил мальчиков на пол, подтолкнул ладонями к матери. Потом подошел, холодно поцеловал жену в губы.
— В путь!.. Эй, отроки, проводите!
Вошли два молодца в полном боевом доспехе, поклонились. Княжичи уныло побрели к выходу. Предслава вздохнула и пошла следом.
— Ишь, вояки. Небось в поход со мной собирались? — рассмеялся вслед сыновьям Святослав, потом повернулся к Ольге, спросил:
— Матушка, а ты пошто приказ мой не сполняешь? — он подошел, нежно обнял ее. — Пристало ли тебе, великой княгине земли Русской, матушке моей, жить под стрелами огненными да слушать вой бусурманский? Аль нет у тебя заступника? Аль не крепка десница моя?
— Сын мой любый, — опечалилась княгиня, — ведаю яз силу твою и разум светлый. Да сказывают, орда грядет несчитанная — и козары и печенеги разом. В сей грозный час мне надобно быть на своем месте — рядом с тобой! Да еще князь варяжский под стенами вертится. Што у него на уме, кто ведает? Коварнее печенегов варяги сии!
— С Ольгердом яз ряд мирный подписал, — успокоил ее Святослав. — И догляд за ним будет.
— Что для победы свершил, сын? — спросила Ольга. — Яз мыслила, оставить надобно Киев-град в осаде, а тебе идти полки собирать и потом уж ударить на ворога.
— Нет, матушка! Не бегал яз от степняков и нынче не побегу! Стану в осаду!
— Да мыслимо ли сие?
— Мыслимо! Степняки, проведав, что яз в Киев-граде, будут лезть на горы с яростью. Много яз им насолил, значит, и они захотят обра-тать меня. А мне то и надобно. Дней через десять придет Свенельд с дружиной да и Добрыню яз спослал сторонников ополчать.
Ольга слегка нахмурилась при упоминании Добрыни, но ничего не сказала. Помолчав в раздумьи, решила:
— Возьми половину дружины моей. Ведь мы под защитой Киев-града. Покамест Киев стоит, Вышгорода ворогу не доискаться!
— Нет, матушка! Твои гриди тут покамест нужней. Как только они понадобятся, знак дам. Тогда подмогнут мне. Нынче сюда весь купецкий караван пришел. Присмотри за ним, матушка. Да на врата крепкую стражу снаряди. Стерегись — там люд всякий! Яз буду сильно горевать, коль с тобой случится чего... А теперь прости. Дела ждут!
Ольга обняла коленопреклоненного сына, перекрестила:
— Присмотрю за всеми. Будь спокоен, сын. Ступай! И храни тебя Христос!
— Это не мой бог матушка! — тихо но твердо сказал Святослав.
Ольга вздохнула:
— Так пусть хранит тебя Перун, все боги и чуры русские!
Святослав встал, поясно поклонился матери и, резко повернувшись, быстро зашагал к выходу.
Ольга, подойдя к оконцу, наблюдала, как Святослав вскочил в седло и с места в карьер погнал коня к воротам, в сторону Днепра. За ним вслед поспешили воеводы. Сопровождала великого князя и мужей нарочитых сотня витязей в островерхих шлемах, в мерцающих на солнце кольчугах, с копьями и червлеными щитами. Передний воин держал над головой великокняжеский стяг — на багровом поле серебряный барс,
