оправдались.
Еще одним важным фактором провала немецкого наступления стало, как ни странно, отсутствие у командования гибкости в управлении войсками. Лобовые атаки Зеппа Дитриха не приносили желаемого успеха, а только перемалывали немецкие силы. Даже среди эсэсовцев росло раздражение таким стилем командования. Американский генерал Омар Бредли упоминает в своих мемуарах о том, как один раздраженный немецкий военнопленный из 6-й танковой армии сердито зарычал, услышав на допросе имя своего командующего армией. «Зепп Дитрих, — резко сказал он, — из него не выйдет даже мясник»[249]. Некоторые авторы считают, что даже через неделю после начала операции немцы все еще сохраняли возможность прорыва к Льежу и Намюру — для этого нужно было совершить обходной маневр вокруг левого крыла 1-й американской армии. Однако ОКБ упорно придерживалось первоначального плана, а именно: нанесение главного удара на севере, даже когда стало ясно, что он захлебнулся, а превосходство союзников в людях и бронетехнике, не говоря уже про артиллерию и авиацию, стало подавляющим. Вся порочность немецкой стратегии наглядно отразилась на действиях 12-й дивизии СС, которую постоянно перебрасывали с места на место, на новом месте кидали в атаку, как правило, после долгого марша. Причем все атаки были слабо подготовлены и без достаточной артиллерийской поддержки — артиллерия дивизии либо все еще была на марше, либо не имела целеуказаний, а когда все же открывала огонь, то была вынуждена экономно расходовать боеприпасы.
Анализ показывает, что практически все начинания дивизии СС «Гитлерюгенд» в Арденнах закончились либо явной неудачей, либо, в лучшем случае, безрезультатно. Правда, были достигнуты локальные успехи и «маленькие победы», однако значимой роли они не имели. Общие потери дивизии в Арденнской операции неизвестны до сих пор. Есть данные, что с 17 декабря 1944 г. по 8 января 1945 г. дивизией безвозвратно было потеряно 27 офицеров, в основном командиры рот и взводов. Интересно, что, согласно данным американского историка С. Митчема, потери дивизии составляют 9870 человек только пленными, из них 328 офицеров и 1698 унтерофицеров[250]. Понятно, что эти потери не подтверждаются немецкими документами и являются сильно завышенными.
Глава 5
В БОЯХ С КРАСНОЙ АРМИЕЙ
Тем временем тяжелые поражения вермахта в Венгрии поставили под угрозу контроль Германии над венгерскими нефтяными промыслами. Исходя из этого, Адольф Гитлер задумал нанести в Венгрии решительный контрудар по советским войскам. Все протесты начальника Генерального штаба Гудериана, требовавшего направить все резервы на Одерский фронт, Гитлер отмел: «Я собираюсь атаковать русских там, где они меньше всего этого ожидают! 6-я танковая армия идет на Будапешт! Если мы начнем наступление в Венгрии, русским придется отступить». Затем фюрер сделал упор на значении венгерского нефтеперерабатывающего комплекса для немецкой военной машины: «Если у вас кончится горючее, ваши танки остановятся, а самолеты не взлетят. Вы должны это понимать. Но мои генералы ничего не смыслят в военной экономике»[251].
Задуманная в Венгрии крупная наступательная операция получила наименование «Пробуждение весны». Для ее осуществления немцы сосредоточили 2-ю танковую и 6-ю танковую СС армии, 6-ю общевойсковую армию и оперативную группу «Бальк». Суть операции заключалась в том, чтобы сильным ударом на Балатонско-Будапештском направлении разрезать 3-й Украинский фронт, после чего повернуть на север и юг, уничтожить основные части и соединения фронта и, пройдя по тылам 2-го Украинского фронта, уйти на территорию Чехословакии, перебросив, таким образом, танковые части на центральное направление. Успех такого амбициозного плана сулил немало тактических перспектив, и поэтому решение Гитлера об ударе в Венгрии следует признать вполне обоснованным.
Переброска дивизии из района Кельна на Восточный фронт началась 20 января 1945 г. Офицерам дивизии, возвращающимся из отпусков, было приказано явиться в район Шнайдемюль.
Уже в начале февраля 1945 г. «Гитлерюгенд» оказалась в Западной Венгрии. Весь процесс передислокации 6-й танковой армии СС был окутан большой секретностью: например, в документах дивизию обозначили как «Запасное подразделение «Викинг»[252], а ее танково- гренадерские полки получили обозначение «Строительные штабы». Подобная маскировка коснулась всех частей 6-й танковой армии СС, асам штаб армии именовался «Штабом старшего начальника инженерных войск в Венгрии»[253]. Впрочем, для советской разведки переброска 6-й танковой армии СС на Восточный фронт секретом не являлась, правда, участок фронта, для которого она предназначалась, оставался под вопросом. По данным советских разведчиков, проанализировавших состав 6-й танковой армии СС, дивизия СС «Гитлерюгенд» на 31 января 1945 г. насчитывала 9000 человек и 40 танков[254], что, как мы увидим далее, в принципе было недалеко от истины.
Дивизия оказалась одной из первых частей 6-й танковой армии СС, прибывших в Венгрию. Параллельно происходило пополнение частей и подразделений: например, III батальон 26-го полка СС пополнился как личным составом, так и новыми бронетранспортерами. В частности, 9-я рота получила 22 бронетранспортера. Основу пополнения составляли бывший технический персонал из люфтваффе и кригсмарине, главным образом унтер-офицеры. Поскольку часть из них была оружейниками и специалистами по обслуживанию 20-мм орудий, то они пришлись очень кстати.
Также в дивизию направлялись чины Альгемайне СС и полиции. Среди пополнения прибывшего в дивизию выделялся оберфюрер СС Бернгард Фишер-Шведер, ветеран нацистской партии (партийный билет № 17 141), бывший начальник СС и полиции округа Харьков. В январе 1945 г. он вступил в дивизию, в войсках СС получил звание унтерштурмфюрера СС резерва[255]. Впрочем, большие проблемы оставались в вопросе укомплектования дивизии танками. Смешанный I батальон фон Риббентропа был сильно потрепан в Арденнах и нуждался в переоснащении. В свою очередь, II танковый батальон (также смешанный) Ганса Зигеля наконец-то закончил свое переформирование. В итоге I батальон (1-я, 3-я, 5-я и 6-я роты) был выведен в Фаллингбостель на пополнение (передав уцелевшие танки во II батальон), а ему на смену пришел II батальон (2-я, 4-я, 7-я и 8-я роты). Так что фактически организация танкового полка осталась, как и была перед Арденнами. На 10 февраля батальон имел 44 «Пантеры» (из них шесть было получено от I батальона) и 38 Pz-IV (14 получено из I батальона; интересно, что еще четыре танка прибыли из арсенала Вены).
Противотанковый дивизион на 1 февраля насчитывал всего 13 «Ягдпанцеров» (в 1-й роте — семь и шесть во 2-й), а также восемь 75-мм противотанковых орудий РАК-40 — в 3-й роте.
Артиллерийский полк на 10 февраля располагал 34 легкими полевыми гаубицами калибра 105 мм, двумя самоходками «Веспе», девятью тяжелыми полевыми гаубицами калибра 150-мм, тремя 100-мм орудиями. Минометный дивизион был вооружен 24 минометами «Небельвефер».
Зенитный дивизион имел восемнадцать 88-мм зениток в трех батареях и двадцать две 37-мм зенитки. Также в дивизионе было две самоходки «Вирбельвинд» со счетверенными 20-мм орудиями.
Очень серьезное положение было с автотранспортом. В дивизии сильно не хватало командирских машин. Укомплектование частей дивизии автомобилями было лишь на 63,8 %, грузовиками — на 78,2 %, тягачами — 44,5 %, мотоциклами — 34,4 %. При этом необходимое количество запчастей также отсутствовало, что превращало любой ремонт в крайне сложное занятие.
Но вот с чем все в дивизии было в порядке, так это с боевым духом. Удивительно, но даже сейчас, зимой 1945 г., после череды тяжелых поражений и откровенных неудач, солдаты дивизии были полны надежды переломить ход событий в пользу Третьего рейха. Причем даже пополнение из бывших авиаторов и моряков быстро проникалось идеями эсэсовского товарищества, избранности, корпоративности и
