человека погибли на месте, еще восемь военнослужащих получили ранения. Хуже того, неожиданная стрельба встревожила советские войска в Барте и те открыли превентивный огонь из минометов и пулеметов.
Тем не менее в 04:45 II танковый батальон пошел в атаку на Барт с севера. Одновременно германская артиллерия и минометы открыли огонь по выявленным позициям противника. На подступах к Барту танки попали на нераскрытое советское минное поле, и несколько машин, включая танк командира батальона Зигеля, остановились с поврежденными траками. Здесь танкистам СС в очередной раз пришлось демонстрировать свое мужество — под огнем противника они сумели отремонтировать гусеницы, после чего все танки отошли без потерь.
Атака 25-го полка СС была плохо организована, началась с опозданием и была встречена сильным огнем артиллерии и минометов, включая «Катюши», гренадеры понесли тяжелые потери, а их атака была на грани срыва. Однако в критический момент бронетранспортеры 9-й роты 26-го полка СС на левом фланге сумели найти проход в советских минных полях. Атаку возглавил оберштурмфюрер СС Дитер Шмидт. Развивалась она также «со скрипом», некоторые машины были подбиты советскими артиллеристами, а часть бронетранспортеров застряла в грязи. Тем не менее три бронетранспортера таки прорвались в Барт с севера. Эффективную поддержку огнем им оказали танки II батальона. Советская оборона дала первую трещину, в которую вошли остальные части III батальона. После этого активизировался 25-й полк СС, ворвавшийся в Барт и завязавший бои за западную часть городка.
В Барте завязались упорные уличные бои, красноармейцы были не намерены уступать противнику ни клочка земли. Бой шел всю ночь. Наутро советские войска попытались поддержать гарнизон Барта и атаковали вдоль дороги из Бени, однако II батальон 26-го полка СС сумел отразить эту атаку. Одновременно части 211-й народно-гренадерской дивизии вышли к Барту с юга, однако участия в бою так и не приняли — дело было уже сделано эсэсовцами. Бои в городе медленно, но верно стихали — эсэсовцы сумели сломить сопротивление советских войск. 25-й полк СС провел зачистку города, а 26-й полк СС был выведен из Барта. В качестве трофеев эсэсовцам достались два неповрежденных Т-34, шесть 172-мм гаубиц, в плен было взято 80 красноармейцев, среди них — один полковник[257].
После взятия Барта дивизия начала подготовку к дальнейшим действиям. Теперь перед ней стояла задача захватить городок Бени на реке Гран. Ситуация здесь была во многом схожа с тем, что наблюдалось в Барте. Местность также была полностью открытой, а разведка показала, что деревня хорошо укреплена. Исходя из этого, атаку снова назначили на ночь. Дивизия должна была действовать вместе с 211-й народно-гренадерской дивизией. Атака была назначена на 2 часа ночи 24 февраля. От «Гитлерюгенд» в штурме Бени приняли участие бронегруппа и 26-й полк СС, в то время как 25-й полк СС оставался на позициях у Барта. Бои за Бени были похожи на то, что происходило в Барте. Советские войска оказались готовы к отпору и встретили эсэсовцев плотным огнем. При штурме советских позиций у железнодорожной насыпи I батальон 26-го полка СС понес большие потери, а его атака захлебнулась. С первыми лучами света Краас бросил им в поддержку танки, в количестве двух штук. Им удалось заставить замолчать несколько огневых точек противника, огонь стих, после чего 2-я рота 26-го полка СС, до этого беспомощно скучившаяся в придорожном кювете, начала продвигаться вперед. Гренадеры ворвались на советские позиции, в ход пошли саперные лопатки, штыки и пистолеты, в рукопашном бою сопротивление красноармейцев было сломлено. Танки уничтожили отдельные противотанковые позиции и подбили несколько Т-34. Так была пробита первая брешь в советской обороне. После этого «плотина рухнула», гренадеры 26-го полка С С ворвались в Бени и к 08:30 взяли его под контроль. Правда, мост через Гран был взорван красноармейцами, как только к нему приблизились эсэсовцы. Тем временем 211-я народно- гренадерская дивизия закрепила успех, захватив деревню Ленд-Пушта. В этот же день немцами был захвачен Кеменд и ликвидированы последние очаги сопротивления противника. Советский плацдарм у Эстергома перестал существовать. Как отметил С.М. Штеменко: «Гвардейцы упорно сопротивлялись несколько дней, но враг все же вынудил их отойти на восточный берег Грона»[258]. В боях за ликвидацию плацдарма 17–22 февраля немцы нанесли 7-й гвардейской армии тяжелое поражение. На поле боя осталось 2069 погибших красноармейцев, 537 было захвачено в плен; кроме этого, по немецким расчетам, погибло еще не менее 850 советских солдат. Был уничтожен 71 танк, уничтожено или захвачено 75 противотанковых орудий и 45 пехотных орудий и гаубиц, сбито три самолета[259].
Согласно этому же источнику, потерт немцев точно неизвестны, однако указанно, что они были тяжелыми. По данным российского историка Б. Соколова, всего потери немцев составили 3000 убитыми и ранеными[260]. Все же известно, что 12-я дивизия СС безвозвратно потеряла шесть офицеров, среди погибших был врач II танкового батальона гауптштурмфюрер СС доктор Оскар Иордан. Но самой большой потерей была гибель Бернгарда Краузе.
Дивизия СС «Гитлерюгенд» хорошо показала себя в этих боях. Достигнутые успехи, особенно после неудач боев в Арденнах, подняли боевой дух личного состава.
Также следует отметить, что ликвидация плацдарма у Эстергома раньше времени рассекретила далеко идущие планы немецкого командования на балатонском участке фронта. В плен попало несколько военнослужащих-эсэсовцев из I танкового корпуса СС, поэтому его наличие на этом участке фронта уже не было секретом для советского командования. Как отметил С.М, Штеменко, «враг поступил опрометчиво. Правда, он лишил нас выгодного исходного рубежа для наступления на Вену, каким был плацдарм за Гроном, но зато потерял наиболее важный фактор успеха — внезапность»[261]. После успехов конца февраля немецкие войска активно готовились к операции «Пробуждение весны». Дивизии пополнялись личным составом. Так, дивизия СС «Гитлерюгенд» получила в качестве пополнения 23 офицера, 60 унтер-офицеров и 1040 солдат. Большинство последних были бывшими моряками кригсмарине. После этого боевая мощь дивизии составила: один усиленный, один «полуусиленный» и пять «средних» гренадерских батальонов. Очень не хватало боевой техники. Дивизия имела лишь девять «Пантер», 12 Pz- IV, 13 «Ягдпанцеров», 12 тяжелых противотанковых орудий и два зенитных «Вирбельвинда». Приданный дивизии 560-й тяжелый противотанковый дивизион располагал шестью «Ягдпантерами» и восемью «Панцерягерами». Артиллерийский полк имел шесть легких и одну тяжелую батареи и четыре батареи «Небельвеферов» в минометном дивизионе. Уровень моторизации дивизии едва достигал 50 %. Неудивительно, что командование оценивало боеготовность дивизии, как «наполовину боеспособная». Отметим, что в «Лейбштандарте» ситуация была не лучше. Так, из бронетехники в дивизии было 26 «Пантер», 14 Pz-IV, 15 штурмовых орудий, 6 зенитных танков. Так что всего в дивизиях I танкового корпуса СС насчитывался 61 танк, 15 штурмовых орудий, 27 противотанковых самоходок, 8 зенитных танков[262].
Отметим, что в современной отечественной историографии часто отмечается тенденция всяческого преувеличения мощи дивизий немецкой группировки, по-видимому, в целях оправдания тяжелых потерь Красной армии в боях с этой группировкой. Так, о числе бронетехники в немецких частях сообщается вскользь, а большое внимание уделяется штатным расписаниям, где показывается, сколько и чего должна была иметь танковая дивизия СС, забывая упомянуть, что всего этого она не имела. Иногда также приводится заведомо не правдивая информация. Так, в некоторых изданиях указано, что дивизия СС «Гитлерюгенд» имела на 5 марта 13 самоходок Stug-42[263], что не соответствует действительности — ни одной такой машины в дивизии не было.
Пытаясь поднять боеспособность частей, командование предпринимало отчаянные меры. Особенно это коснулось 25-го полка СС. Для начала он получил армейскую роту обер-лейтенанта Каминского. Затем в нем расформировали саперную и разведывательные роты, а личный состав направили на усиление батальонов. Все противотанковые взводы полка объединили в 15-й роте.
При этом формально, на бумаге, дивизия была вполне конкурентоспособна. На 1 марта 1945 г., с учетом тыловых частей и выздоравливающих раненых, в ней насчитывалось 457 офицеров, 2538 унтер- офицеров и 14 428 рядовых — всего 17 423 человека[264].
Прошли некоторые изменения и в командном составе. Так, 12-й танковый полк СС возглавил оберштурмбаннфюрер СС Мартин Гросс. Ганс Зигель остался командиром II танкового батальона, а 560-м тяжелым противотанковым дивизионом командовал майор Гольдаммер.
Выдвижение дивизии на исходные позиции началось уже 26 февраля и проходило до 4 марта. Дивизия сосредотачивалась в районе городка Мезесзентгьорги.
