чтобы нанести удар по танкам севернее Тетеревино. Танковый полк фон Райтценштайна, выведенный с фронта у Кочетовки, сыграл важную роль в оборонительных боях 8 июля. Искусно маневрируя, эсэсовские танкисты вышли во фланг и тыл частям 2-го танкового корпуса, атакующим Тетеревино. Одним из отличившихся в бою был шарфюрер СС Вилли Каупа, из 6-й танковой роты. Прикрывая фланг роты, Каупа отбил вражескую атаку, подбив пять танков[771]. Одновременно против танков севернее Тетеревино были брошены четыре группы «Штук», две боевые группы «охотников за танками» Hs-129. В 17.50 советские танки прорвались в полосе 2- го батальона полка СС «Дойчланд». 3-й батальон Гюнтера Вислицени начал контратаку. Восточнее Тетеревино (южное) была отбита атака 30 танков, которые повернули на юг[772].
Одним из героев сражения у Тетеревино стал командир 12-й артиллерийской батареи оберштурмфюрер СС Герберт Хоффманн. Его батарея оказалась на одном из самых опасных участков. Умело направляя огонь своих четырех 100-мм орудий, Хоффманн способствовал тому, что слабые пехотные силы немцев смогли противостоять наступающему противнику. В один из моментов боя красноармейцы приблизились к наблюдательному пункту Хоффманна; последнему пришлось с винтовкой в руках драться с врагом в рукопашной. В этом бою Хоффманн был ранен в голову, и его вывезли в тыл. Однако ранение оказалось нетяжелым, и вскоре он вернулся в строй.
К концу дня части 26-й танковой бригады подверглись интенсивному налету немецкой авиации и в беспорядке отошли в северном направлении. На поле боя осталось дымиться 12 Т-34, девять Т-70, пять Т- 34 было подбито, а о местонахождении 12 Т-34 и 10 Т-70 командование бригады не имело ни малейшего понятия[773].
Начальник разведки 2-го танкового корпуса Е.Ф. Ивановский написал в своих мемуарах о боях 8 июля: «То тут, то там огневой бой превращался в таранный, танки сходились вплотную, сшибались броней, лезли друг на друга. И уже не только стороннему наблюдателю, а и видавшему виды фронтовику могло показаться, что схватки лишились управляемости, что они подвластны только стихии, нагоняющей с обеих сторон стальные валы танков»[774]. Здесь важно учитывать, что со стороны «Дас Райх» ни о каком «стальном вале танков» речь даже не шла, а танковый полк дивизии вступил в действие против 2-го танкового корпуса лишь после 17.00 (отдельные танки, например тот же «Тигр» Штаудеггера», или самоходки большой погоды сделать не могли). Отметим, что до танковых таранов дело, скорее всего, не доходило, а немцы, как всегда, мастерски реализовали преимущества своей бронетехники.
Все приказы Ватутина своим генералам «топтание на месте прекратить и стремительно наступать»[775] разбились о стойкость танкистов, самоходчиков, гренадеров, саперов и артиллеристов дивизии СС «Дас Райх». Большую поддержку эсэсовцам оказал 8-й авиационный корпус Люфтваффе, в боевом журнале которого о боях 8 июля отмечалось: «Особенного эффекта удалось добиться вечером при поддержке дивизии СС «Дас Райх» — русские отступили, отведя в тыл танки»[776]. Новые противотанковые самолеты Hs-129 показали свою высокую эффективность в борьбе с советскими танками, отчитавшись в уничтожении 84 из них и в повреждении еще 213 без потерь со своей стороны. Впрочем, все современные исследования показывают, что эти данные сильно были завышены немецкими авиаторами. Как бы то ни было, но командование 2-го танкового корпуса СС выразило благодарность летчикам: «Впервые в военной истории вражеская танковая бригада была уничтожена авиацией без какой бы то ни было помощи наземных войск» [777].
Тяжелые потери и полный провал контрудара дезорганизовали советские части. Дошло до того, что вечером 8 июля танковая бригада 2-го танкового корпуса в течение целого часа штурмовала высоту 258,2 (полкилометра севернее Тетеревино), которая к этому моменту занималась частями 183-й стрелковой дивизии. В результате боя имелись потери с обеих сторон[778]. В конце дня 2-й танковый корпус закрепился в районе совхоз «Комсомолец», восточнее Тетеревино, высота 258,2.
Таким образом, днем 8 июля дивизия СС «Дас Райх» приняла на себя основной удар трех советских танковых корпусов — 2-го и 2-го и 5-го гвардейских. В вечерней сводке в штаб армии Хауссер докладывал: «Неприятель наступал в течение дня 8 июля сильными танковыми соединениями с северо-востока, севера и северо-запада, а также глубоко на правом фланге. Намерение его, по-видимому, состоит в том, чтобы нанести удар во фланг корпуса и отрезать продвинувшиеся на север танковые силы. Следует считаться с продолжением сильных танковых атак с тех же самых направлений. «Тотенкопф» и находящиеся в обороне части дивизии СС «Дас Райх» удерживают свои позиции на западном берегу Липового Донца. Атака, предпринятая около 12.00 силами примерно 30 танков и пехоты из района Терновка — Вислое в западном направлении, была отбита. Далее, неприятель предпринял многократные сильные атаки в районе Петровский — Собачевский силами многочисленных танков, в ряде случаев с пехотою на броне. Прорвавшиеся танки врага в основном были уничтожены. Кроме того, противник предпринял энергичные атаки большими силами танков на Тетеревино с северо-восточного и северного направлений; все атаки до сих пор были отбиты. Часть танков прорвалась. Бои еще продолжаются» [779].
Актуальность приобретает вопрос: сколько же советских танков было уничтожено эсэсовским корпусом 8 июля? Вопрос не случаен, поскольку данные по этому поводу весьма противоречивы. Так, Д. Лукас, ссылаясь на военный дневник корпуса, сообщает, что задень 8 июля 2-м танковым корпусом СС было уничтожено 290 советских танков[780]. Отечественный историк Л. Лопуховский приводит совсем другие данные, указанные в сводке корпуса. Согласно ей, за 8 июля корпус уничтожил 121 советский танк[781]. Правда, это были лишь предварительные данные. Ведь 11 июля 1943 года командир полка СС «Дойчланд» Хайнц Хармель подписал документ, согласно которому только в полосе полка СС «Дойчланд» за 8 июля было подбито 83 танка противника[782]. При этом из понятия «в полосе полка» не следует, что эти танки были подбиты именно солдатами Хармеля, иначе он бы, наверное, отдельно указал на это. Так что в это число вошли танки, уничтоженные, кроме как людьми Хармеля, также авиацией и соседними частями «Лейбштандарта». Важно отметить, что личному составу дивизии сообщили об уничтожении корпусом 168 танков противника 8 июля[783]. Также добавим, что, по данным российского историка М. Ходаренка, бронетанковые силы Воронежского фронта за сутки 8 июля лишились 343 танков и самоходок (из них 158 машин из состава 1-й танковой армии) [784]. Так что можно сделать вывод, что данные Д. Лукаса сильно преувеличены, а число, называемое Л. Лопуховским, — занижено.
Точные потери бронетехники «Дас Райх» за 8 июля не известны. Есть данные, что танк Т-34 Йозефа Набера вечером подорвался на советской мине и был отправлен в ремонт. В любом случае к вечеру 8 июля «Дас Райх» располагала 86 танками и штурмовыми орудиями, среди которых 31 Pz-III, 14 Pz-IV, один «Тигр», семь командирских, 12 Т-34 и 21 штурмовое орудие[785]. Резкое возрастание числа штурмовых орудий объясняется заслугами ремонтников дивизиона штурмовых орудий, вернувших в строй за день полтора десятка машин. Офицером, отвечающим за техническое состояние штурмовых орудий, был оберштурмфюрер СС Антон Байнль (к августу он возглавил ремонтную роту танкового полка), а главным мастером дивизиона — оберштурмфюрер СС резерва Гюнтер Штрайсек.
Важно отметить, что советский контрудар, пусть плохо организованный, но все же заставил Германа Гота пересмотреть свои ближайшие планы. Так, в 13.35 штаб Хауссера получил приказ-задачу на 9 июля: «2-й танковый корпус СС уничтожает танковые силы врага между ручьем по обе стороны Грезного и участком Солотинки. После чего корпус готовится наступать южнее участка Псёла правым флангом через Прохоровку, для взятия охватом возвышенности восточнее Обояни»[786] . Но после того, как Гот получил информацию об активности танковых сил противника, он изменил приказ. В 20.20 корпус СС получил новую директиву: «2-й танковый корпус СС уничтожит врага в районе
